-А светлых духов ты видал? – не отставал Михаил.
Вокруг Бориса Игоревича образовалось скопление людей, которые перестали пить, кричать «горько» и участвовать в общем веселье. Они сидели, обратив взгляды в сторону говоривших, и слушали, затаив дыхание. Конечно, место для рассказывания страшилок было не подходящим, но сидя во дворе, у конца длинного стола, под высокой раскидистой яблоней, собеседники дядьки Бориса невольно поддались сказочному очарованию мистических историй.
За длинным столом сидели несколько разговаривающих групп из зрелых людей, из стариков и детишек. Молодежь ушла в сад, где устроили танцы под быструю веселую музыку. Создалась удобная обстановка для задушевных разговоров, и все ждали ответа Бориса Игоревича на вопрос Михаила.
Дядька Борис ещё посидел, молча некоторое время, пристально разглядывая лист, упавший на стол с дерева, и словно раздумывая, стоит рассказывать или нет.
-Дядь Борь! – опять окликнул его Михаил. – Ну, светлых то духов ты видал?
-Видал, - неторопливо ответил Борис Игоревич.
-Вот я один раз, когда собирал ягоды… - стал рассказывать дед Митрич, но его перебил Василий Смирнов:
-Постой дед, пусть Борис расскажет.
Все знали, что дядьку Бориса трудно разговорить, в то время как дед всегда оставался словоохотливым.
-Дядь Борь!
И Борис Игоревич начал рассказывать:
-Пошел я однажды за ягодами на болото. Это давно было, еще мои были… - видимо, он хотел сказать, что живы были сын и сноха, но говорить не стал, словно передумал, и, помолчав, продолжил. – На болоте я вроде все тропинки знаю, все кочки сухие, но тут позавидовал на ягоды, красным ковром покрывшие небольшой пригорок, и сошел с тропки, ну и провалился! Провалился и чувствую, как меня вниз потянуло. Сначала испугался, но стал горячо молиться и вдруг почувствовал, как страх отошел, и какая-то уверенность появилась, что, мол, все хорошо будет. Я когда молился, глаза закрыл, а как уверенность эту почувствовал, глаза открыл. Открыл и вижу: рядом человек стоит. Сначала я подумал, что человек какой. В темной монашеской одежде, с крестом на груди. Смотрит на меня и на что-то рукой указывает. Я смотрю, а немного сзади и слева от меня деревце стоит. Отвернулся я к деревцу, уцепился за него, хотел, чтоб монах мне подмогнул, повернулся, а его уж и нет. Стал я при помощи дерева выбираться и выбрался. Вернулся на тропу, прошел на остров сухой, сел, отдышаться решил, и смотрю, идут мимо не один, а несколько монахов. Хоть они и в темных одеждах, да от них свет какой-то словно исходит. Идут прямо по суше, по воде, словно для них везде дорога. А последний повернулся и улыбнулся мне. Я его и признал. Тот самый, что на деревце мне указывал. Вот так. Это тоже духи были, не люди. Но от них не страх и уныние в сердце входили, а радость и уверенность. Вот так то.
-А может, это люди были? – недоверчиво спросил Никита Михайлович.
-Нет, Никита. Людям, чтоб по болоту ходить, твердая дорога нужна. А те шли и по дороге, и без дороги. Обычный человек бы так не смог. Да и позже я не раз монахов этих видел. Когда бабка Овчинникова померла, они в ее дом приходили. Причем, туда же и темные хотели войти, да монахи их не пустили. Раненько утром я их приметил, еще никто не знал об ее смерти, а уж потом мне в обед жена рассказала… Не надо, Никита. Не покупай тот дом.
Никита сел на скамью, задумался.
-Чую я, что плохое случится с теми, кто в дом тот въедет. Его потому так дешево и продают, что чертовщина там всякая водится, – уверенно сказал Борис Игоревич.
Никита Егоров задумался и ничего не отвечал.
-Не хочешь, не бери, - громко обратился к Никите Андрей Пасечников. – Мой братан хочет домишко прикупить. Он всю молодость на севере прожил, а теперь назад хочет, на родину. Там дороговизна, да и климат тяжел ему стал, вот я этот дом и присоветую.
-Не надо, - перебил его Борис Игоревич. - Плохой то дом. Нельзя в нём жить.
-У нас и места красивые, и город совсем рядом - рукой подать, и привычный он здесь. Да и мне будет неплохо, брат рядом, - продолжал говорить Андрей, не обращая внимания на слова Бориса.
-Нельзя тот дом покупать! – повысил голос дядька Борис, и на его лице отразился страх перед возможными последствиями такой покупки.
-Да ну тебя! – махнул рукой Пасечников.
-Я не буду его покупать и свату отсоветую, - замотал головой Никита Михайлович. - Начинать жизнь в плохом доме – плохо. Только сейчас я вспомнил, что мне еще мать моя рассказывала. И про монахов я не первый раз слышу.
-Да, да, - закивал дед Митрич, - они заступники наших мест.
-Ну и не покупай! Я брату скажу. А ты не завидуй, - смеясь махнул рукой в сторону Бориса Андрей. – У самого денег нет, так тебе и завидно, что другие хороший дом подешевле берут.
-Ох, Андрей, - вздохнул дядька Борис, - зря ты не хочешь слушать разумных советов.
-Ну, тебя! Не каркай! Выпьем за здоровье молодых!
Свадьба продолжилась, и про гадкое место больше не говорили. Только примерно через пол года стали вспоминать о событиях, произошедших тогда, так как через пол года с братом Андрея Пасечникова, Николаем, чуть не случилось несчастье. Как только он въехал в новый дом, стал кричать по ночам и вставать с постели, словно лунатик. А один раз чуть не утонул в пруду, дойдя туда с закрытыми глазами. Причём, в воде Николай проснулся, но был настолько напуган, что не смог сопротивляться и пошёл ко дну. Если бы не парочка сидящих здесь влюбленных, Николай бы утонул.
После этого случая народ еще больше уверился во мнении о пророческих способностях Бориса.
