- Не уходи, - повторила я, - когда я во веки веков что-то приготовила. Да что с тобой?
- Что со мной? – Федор аж затрясся. – Что со мной?! Ты еще спрашиваешь! Я убью его. – Он так сильно стиснул бумажный пакет в кулаке, что костяшки стали совсем белыми. Сам псевдоразумный пакет к этому моменту уже пищал, не переставая, впрочем, писк по мере удушения становился сдавленным. – Убью Громова и плевать, что я сяду за это.
- Не говори глупостей!
Я в два шага приблизилась к нему. Помедлив, положила руку ему на плечо. Стоило сделать это, как я буквально ощутила покидающий его гнев. Когда его спину перестала сотрясать мелкая дрожь, я убрала руку. Федор повернулся и посмотрел на меня снизу вверх.
- Ты же знаешь, - я улыбнулась, вспоминая слова Громова, - смерть это не решение проблемы. Надо быть снисходительнее. Богдан получит по заслугам. Однажды, - добавила я.
- Не люблю ждать, - проворчал Федор. – И все равно, когда я встречу его…
- Ты будешь снисходительным и вежливым.
Он сокрушенно покачал головой:
- Черт подери, Палисси!
- А теперь дай мне этот треклятый пакет, и идем отсюда, пока к нашей милой беседе не подключились соседи.
Гранин послушно протянул мне из последних сил стонущий псевдоразумный пакет. Левой рукой впившись Федору в предплечье, я потащила его за собой в квартиру, от греха подальше. Точнее, от подслушивающих за закрытыми дверьми соседей.
Я поставила тарелку с блинчиками на стеклянный журнальный столик, рядом – варенье в пиале, сахарницу и чайничек с заваркой. Чайник, чашки и блюдца были взяты из некогда подаренного мне фарфорового набора. Так цивилизованно, так по-домашнему.
Так неправильно.
- Чай? Но почему чай?
- Потому что с блинами не пьют кофе, проклятие! Прости, - быстро добавила я, видя, как меняется в лице Гранин.
- Не извиняйся, - он покачал головой, и прядь темных волос дугой упала ему на лоб. – Это я должен просить прощения за то, что постоянно вывожу тебя из себя.
Я затаила дыхание. Вот он, настоящий Федор Гранин, без той маски дерзкого сквернослова, плюющего на всех и вся, каким его знали люди. Мне захотелось взять фотоаппарат и щелкнуть его пару раз, для истории. Я смотрела на него и не могла отвести глаз.
- Чего? Где рога? – Федор принялся ощупывать лоб.
Без лишних слов я скользнула к нему и поцеловала. Его удивление длилось считанные секунды, а потом он засмеялся мне в губы, обвил меня руками и притянул к себе. Стоп, что я делаю? Нет, нет, нет… Я застыла, мои губы прекратили отвечать на поцелуй. Я медленно отстранилась, хотя его руки все еще были на моей талии.
- Это была не самая лучшая идея, - призналась я, отсаживаясь от него и оправляя футболку.
По телевизору шло какое-то кулинарное шоу. Бабур Околоцветник, готовя салат с кальмарами, признавался красавице-ведущей, что это его кулинарный дебют, ибо он человек занятой и на готовку времени не хватает. Зал зааплодировал непонятно чему. Околоцветник продолжал откровенничать, заявив, что, проснувшись сегодня утром, он понял, что в его организме случилась острая нехватка кальмаров, и он просто обязан компенсировать ее сегодня на шоу. И снова зал зааплодировал непонятно чему.
Гранин хмыкнул:
- По мне, так ты гений. Теперь буду чаще просить у тебя прощения. А вообще, я давно должен был сделать это.
- Поцеловать меня или попросить прощения за тот вагон свинства, который ты беспардонно вкатил в мою жизнь?
- Что, правда? Целый вагон?
- Будь уверен. Слушай, у меня предложение: давай кушать. Как-никак, последний ужин в уходящем году.
Гранин, конечно же, не почувствовал наигранного энтузиазма в моем голосе – он смотрел на меня щенячьими глазами. Но именно в тот момент упала первая стена в моей обороне от скверных мыслей: о том, что, не исключено, это не только последний ужин в уходящем году, но и в моей жизни, и для этого больше не нужны ни религиозные фанатики, ни двустволки, ни гробы. Достаточно просто лишить меня Влада. И снова ожидание протянулось хрупким мостом, целостность которого могла нарушиться пылинкой.
В итоге Федор проглотил четыре блинчика и запил все двумя чашками чая. Это было поистине трогательно, поскольку чай он ненавидит – в его персональной вселенной официальным напитком провозглашен кофе, максимум Федор может снизойти до каппучино и какао.
В бумажном пакете оказались пряники а-ля маленькие человечки, с глазурованными пуговицами и штанишками.
- Намек на то, что следующими после гномов будут пряничные человечки?
- Да брось! Это же весело.
Я вспомнила нападение псевдоразумных садовых гномов, их визгливые смешки, синие камзолы, деревянные щечки, и мрачно подтвердила:
