На человеческую душу преподобный Дорофей смотрит глазами святителя Григория Нисского. 'Душа, — повторяет он утверждение Нисского архипастыря, — состоит из трех частей: вожделевательной, раздражительной и разумной' [с. 199]. А проявление сил души святой авва объясняет словами Евагрия: 'Разумная душа тогда действует по естеству, когда вожделевательная часть ее желает добродетели, раздражительная подвизается о ней, а разумная предается созерцанию сотворенного' [с. 200].
Эсхатология
Хотя святой Авва неоднократно обращает свой взор к конечным судьбам мира (есть даже одно — 12-е — поучение 'О страхе будущего мучения…'), но и здесь наблюдается та же картина — освещение в нравственном аспекте.
Когда душа 'выйдет из тела, — размышляет святой Дорофей, — она остается одна со страстьми своими и потому всегда мучится ими; занятая ими, она опаляется их мятежом и терзается ими… Страстная душа всегда мучится, несчастная, своим злым навыком, имея всегда горькое воспоминание и томительное впечатление от страстей, которые беспрестанно жгут и опаляют ее' [с. 138, 139].
Преподобный четко указывает конечную участь праведников и грешников: 'Как праведные, по словам святых, получают некие светлые места и веселие ангельское, соразмерно благим их делам, так и грешники получают места темные и мрачные, полные страха и ужаса' [с. 139]. 'Потому я, — увещает преподобный, — и говорю вам всегда: старайтесь возделывать добрые помышления, чтобы найти их там, ибо что человек имеет здесь, то исходит с ним отсюда, и то же будет он иметь и там' [с. 140, 141] [18].
Несравненно и неизмеримо шире у преподобного аввы Дорофея тематика аскетического порядка. Здесь он выступает в своих наставлениях как великий духовный учитель, познавший на своем подвижническом пути глубину любви Божией к человеку, еще здесь, на земле, соприкоснувшийся с Вечностью, узревший всю пагубность греха и всю спасительность благочестия. Стараясь отвратить от зла, он задушевным словом призывает к добру.
Аскетическое учение
В аскетических наставлениях преподобного аввы Дорофея православный христианин, да и любой другой человек, найдет много полезного, спасительного. Соединение глубокого — Богопросвещенного — ведения преподобным Дорофеем человеческого сердца с необыкновенной ясностью, простотой, теплотой его речи лучшим образом вразумляет человека, помогает правильно взглянуть на себя, побуждает встать и пойти к Небесному Отцу.
Святой авва говорит, что есть три устроения человеческой души: или человек 'действует по страсти, или сопротивляется ей, или искореняет ее' [с. 119].
Итак, есть:
1. действие по страсти;
2. сопротивление страсти;
3. искоренение ее.
Вокруг этих трех 'устроений' и вращается аскетическое учение преподобного Дорофея. А так как под 'искоренением' страсти преподобный имеет в виду не только избавление от нее, но и делание, 'противное страсти' [с. 119], то последнее имеет особую, или, по слову самого преподобного, 'великую обширность' [с. 119]. Сюда относится все то стяжание добра (оно ведь противоположно злу), к чему преподобный призывает постоянно.
Действие по страсти
По страсти действует 'тот, — размышляет преподобный авва, кто приводит ее в исполнение, удовлетворяет ей' [с. 119]. Он подобен тому человеку, 'который, будучи поражаем от врага своего стрелами, берет их и собственными руками вонзает в свое сердце' [с. 123]. Ум такого человека ослепляется страстью: постепенно, но неуклонно он начинает обращать внимание на вожделенное и стремиться во чтобы то ни стало удовлетворить свое желание [с. 214].
Преподобный устанавливает четкую грань между страстями и грехами, показывая их связь и отличие. 'Страсти, — говорит он, — суть гнев, тщеславие, сластолюбие, ненависть, злая похоть и тому подобное. Грехи же суть самые действия страстей, когда кто приводит их в исполнение на деле, т. е. совершает телом те дела, к которым побуждают его страсти, ибо можно иметь отрасти, но не действовать по ним' [с. 23].
Низложило нас, увело от Бога возношение — действие
Гордости есть две. Первая гордость — укорение брата, когда кто 'осуждает и бесчестит его, как ничего не значущего, а себя считает выше его'. Если такой не опомнится, не остановится, то мало-помалу придет во вторую гордость — 'возгордится против Самого Бога', свои подвиги и добродетели начнет приписывать себе, а не силе Божией, 'как будто сам собою совершил их, своим разумом и тщанием, а не помощью Божией' [с. 42, 43].
В жизни инока преподобный различает еще гордость 'мирскую' и 'монашескую'. Мирская гордость есть там, где возносятся пред братом имуществом своим, одеждой, красотой, благородством, даже своим усердием и своей добросовестностью в труде, или величием своего монастыря — его богатством, множеством братии… 'Монашеская же гордость есть та, когда кто тщеславится, что он упражняется во бдении, в посте, что он благоговеен, хорошо живет и тщателен. Случается также, что иной и смиряется для славы. Все сие, — делает вывод святой авва, — относительно к монашеской гордости' [с. 42, 43].
Как развивается в человеке гордость и насколько она опасна, преподобный показывает на примере одного знаемого им, 'пришедшего некогда в сие жалкое состояние' [с. 42]. Сначала сей муж унижал каждого, о ком хорошо отзывались другие. 'Что значит такой-то? — возражал он. — Нет никого достойного, кроме Зосимы и подобного ему'. Потом стал осуждать и Зосиму, а превозносить Макария и т. д. 'Я, — замечает преподобный, — говорю ему: 'Поистине, брат, ты скоро и их станешь уничижать'. И поверьте мне, чрез несколько времени он начал говорить: 'Что такое Петр? И что такое Павел? Никто ничего не значит, кроме Святой Троицы'. Наконец возгордился он и против Самого Бога, и таким образом лишился ума' [с. 42].
С действием гордости неразрывно сочетаются
Тщеславный человек 'не может слышать слово от брата своего. Иной, когда услышит одно слово, смущается или отвечает пять слов или десять на одно слово, и враждует и огорчается' [с. 119, 120].
