Когда деньги были разделены, киллер снова набрал номер на своем телефоне:
— Ну, здесь согласны… А?
И уже Ченю более бодро:
— Я думаю — завтра. Ночью…
Чень холодно и беззастенчиво прервал его:
— В пять тридцать… Днем… Работа кончится, ночь не наступт…
Самое время… Никто не ждет…
Лицо его по — прежнему оставалось непроницаемым. Умеют же люди носить сейф вместо головы на плечах, уныло подумал про себя Панадис.
Бандиты согласились: прав китаец, так лучше будет…
— Рындина не убивать, но чтобы наука всем и на всю жизнь…
Чень впервые точно сформулировал при Панадисе заказ.
— Я договорюсь с электриками. Надо устроить замыкание, сделать чтобы все сгорело, — почесал висок киллер. Обдумывал, как лучше все сделать.
— Кабель — взорвать! Собстенной подстанции у них нет, — вставил заказчик, — как — это уже твоя проблема…
— Выроем канаву в нужном месте, — тут же среагировал киллер.
Он напряженно и сосредоточенно думал о чем-то.
— Если есть вентиляционное отверстие, запустим туда газу. Немножко не повредит…
Панадис думал о том, что с такими гросмейстерами криминала ему и сравниться нельзя. И хотя ему самому пришлось прибег нуть к помощи наемного убийцы в Костроме, — он узнал, что Бутрин решил его замочить, чтобы заполучить древний свиток, — он был не бандитом, а маклером, посредником.
У него был принцип: минииум насилия, да и то — арендованного! Другие методы и, наверное, потому — не те масштабы.
Красивая комбинация, легкий шантаж, подкуп, расчет на продажность одних и слабость других — вот его сфера. Всю свою жизнь он был чистюлей, грязными делами занимались другие. И риск был от этого куда меньший, и люди его окружали другие. Но сейчас — сейчас его закрутило, ввинтило в какой то водоворот и надо было любой ценой из него выбираться.
Он понимал одно: спокойным можно будет быть только, когда Ченя не станет.
Вынырнуть из водоворота можно лишь одним путем: нырнуть, зажав глаза и уши, в самую глубину, чтобы тебя вышвырнуло центростремительной силой вон.
На следующий день в половине восьмого утра трое работяг начали долбить и раскапывать тротуар неподалеку от медицинского кооператива «Милосердие-97». В половине десятого электричество в особняке отключилось в первый раз… Вырубились компьютеры, холодильники, факсы. Разом вышли из строя не переведенные на аккумуляторное пита ние системы сканирования и слежения Службы Безопасности.
Выскочивший из КПП нервный, в камуфляже и черной бандит ке малый отчитал растяп-электриков и связался по телефону с муниципалитетом: работы оказались срочными. Через десять минут все, однако, вошло в норму.
Во второй раз свет вырубило без двадцати двенадцать, и бригадира работяг, буквально, втолкнули за ворота внутрь, чтобы показать обормоту, что он наделал, а затем снова пин ком вышвырнули вон.
На возвратившегося к месту работы бригадира жалко было смотреть.
В двенадцать подача электроэнергии возобновилась.
В третий раз, — ну, уж это слишком! — авария с подачей электроэнергии произошла двадцать минут четвертого. Электрикам грозили всеми карами: наказать, разогнать, лишить тринадцатой зарплаты. Но это скорей — для острастки: да и когда это Россия обходилась без головотяпства?!
В половине шестого, когда работяг уже след простыл, здание и соседние улицы погрузились в тяжелые сумерки. Самое скверное: отключило не только электропитание, но и телефонные линии.
Особняк ослеп и оглох прямо на глазах…
Именно в эту минуту группа людей, подъехавших в микроав тобусе, в камуфляжах в масках, с привычной быстротой, выдававшей бывших сотрудников спецслужб, используя две склад ные лестницы, переправились через высокий забор.
На мертвых экранах мониторов ничего, естественно, не отобразилось.
Спеназовцы, обежав здание, появились у тяжелой входной двери. Электронный страж не работал. Дежурного секьюрити, не успевшего соорентироваться и приоткрывшего дверь не во время тут же подмяли, наложили на лицо повязку, пропитанную сильно действующим усыпляющим веществом…
Справиться бесшумно со вторым охранником не удалось. При свете фонариков на шум из кабинета появился рослый худощавый блондин с длинной шевелюрой, бородой и усами, как у Христа на картинах времен классики.
Мгновенно оценив обстановку, он бросился назад к дверям. Выбить их штурмующим оказалось не так просто.
Шестеро в масках, ворвашиесь в здание, сгрудились у две ри. Один из них присоединил к дверному замку небольшой заряд и отскочил в сторону. Движение пальца по пульту, и дверь разворотило…
Из кабинета раздались встрелы. Один, второй…
Сквозь развороченную дверь внутрь один за другим влетели слезоточивые заряды — десятое поколение пресловутой «черему хи».
— Выходи! Быстро…
Ответом был женский плач и задыхающийся кашель.
Ворвавшиеся внутрь люди с фонариками выволокли из кабине та яростно трущего глаза главу медицинского центра и его секретаря — заплаканную полуодетую молодую женщину, пытавшуюся промыть себе водой из вазы с цветами…
Пистолет Рындина выбили у него из рук, а один из нападавщих с кажущейся легкостью мгновенно вырубил и его самого Спа сителя. Теперь он в отключке валялся на полу в приемной.
— Ну, козел! — сказал старший, — по — видимому, — бригадир, — Ты нас запомнишь! Мы тебе сейчас такое устроим, всю жизнь будешь вспомиать…
Железный лом угодил в большой аквариум у окна. Звон стекла, звук хлынувшей воды, колотящиеся в мокрых водорослях рыбки…
— Понеслась! — послышался искаженный лихостью голос старшего.
Первый компьютер, рассыпавшись на куски, испускает свое выключенное электрическое дыхание, как живое сушество. За ним наступает очередь второго…
Дальше приходит черед факсов.
— По моджахедам, — огонь! — глухо взрывается голос старшого.
Автоматная очередь бьет по шкафам, дырявит дорогие карти ны на стенах, в клочья разносит хрустальную чешскую люстру, за которую заплачена тьма денег.
Нападающие работают сноровисто. Вывернутые из всех ящи ков дискеты исковерканы и изломаны каблуками. Антикварный письменный стол — любовь Рындина и его гор дость — жалобно, в предсмертной тоске трещит тонконо гий всеми костями и узорчатой спинкой: его перевернули и выламывают ножки.
Вазы и сувениры швыряют о стены. По разбитым факсам и те лефонам шаркают ноги в тяжелых ботинках. Один из малых в маске открывает дверь в туалет с душем и унитазом.
— Пусть в дырку ходит!
Слова его вызывают почти истерический хохот. Шутка в такой момент вдесятеро смешнее.
Малый сгибается, устанавливает миниатюрный пакет со взрывпакетом, поджигает шнур и закрывает дверь в туалет. Унитаз разлетается на куски.
Это даже уже не хохот: лай. Рычание?
Звонит телефон. Старшой берет трубку.
— Ну?!
Явно доволен услышанным.
— Скажи ему сам…
Он подносит к уху Рындина трубку своего сотового теле — фона и тот, медленно приходя в сознание, слышит:
