— Мы еще тут попридержали двоих на проходной. Павленко и второй, с грузинской фамилией. К боссу шли. Компаньоны! Повели себя невежливо. Круто… Думаю, им прямой путь в травматологический путь. Он ведь открыт круглые сутки…
Рындин пытается вывернуться, достать ногой старшого, но в ответ получает несколько сильнейших, с оттяжкой уда ров. В пах. По голове. По ребрам…
Стекленея взглядом, старшой мычит:
— Ну, тварь! Мы тебя еще перевоспитаем…
Он показывает рукой на секретаря, Карину.
Дрожащую и подвывающую, ее подводят к окну. Задирают платье. Стаскивают тоненькие трусики. Раздвигают ноги…
Плачущая навзрыд женщина, люди в одинаковых масках и камуфляжах. Карнавал жестокости и насилия…
Граница между зверем и человеком в нем самом. И если он забывает об этом, он превращается в зверя…
Старшой подходит к неподвижно распластавшемуся на полу Рындину, расстегивает ширинку и начинает мочиться ему в лицо.
Рындин сжимает глаза, старается отстраниться от едкой, теплой струи.
Милиция выехала по звонку из травмопункта. Врачи обязаны сообщать о всех случаях, связанных с криминалом…
Двое обратившихся за помощью врачей-бизнесменов были избиты неизвестными, когда приехали к себе в Медицинский центр. У обоих оказались одинаково сломаны кисти правых рук. Перелом у Кавторадзе был сложный, к тому же прибавилось подозрение на сотрясение мозга: его отправили в 1-ую Градскую. Павленко после того, как наложили гипс, был отправлен домой.
Картина, которую застали на месте оперативники, была чудовищной. Избитые секьюрити, раскуроченная дорогая техника.
Менты тут же осмотрели особняк и сразу в тем ноте наткнулись на потерпевших. Ими оказались мужчина и женщина. Глава медицинского центра и его секретарь.
Ноги и руки их были связаны. Рты залеплены плотной клейкой лентой. Пленников освободили.
Из КПП притащили имевшиеся там стеариновые свечи Мужчину переложили на сломанную кушетку. Женщина поднялась с пола сама.
У ментов сразу возникло подозрение, что она изнасилована, но для возбуждения уголовного дела требовалось ее заявление, а она его не спешила сделать. Да и они не были в нем вовсе заинтересованы.
Секретаря в сопровождении одного из оперов отправили домой. Боссу предложили медицин скую помощь, но он отказался:
— Я врач, сам знаю, что мне сейчас больше всего необходимо…
Менты посмотрели на него с любопытсвом. хорошая парилка…
Рындин с трудом досидел, пока секьюрити вызывал шофера. Сам бы он вести машину не смог.
С ним оставались два старших опера, оба в гражданском. Молодой и циничный — из райуправления, постарше — из МУРа — подполковник лет пятидесяти: осторожный, уклончивый.
Оба были заинтересованы в одном: не дать делу о нападении на Медицинский центр «Милосердие- 97» и его председателя дальнейший ход. Заказные преступления такого рода, как правило, не раскрываются, а это детективов не украшает. А тут еще с одной стороны начальство, а с другой потерпевший. Приходилось лавировать, юлить, темнить. У обоих это неплохо выходило.
Своими успехами они в немалой степени были обязаны науке, в узком кругу специалистов носившей ироническое название «паракриминалистики».
— Так, все же, кто это по вашему? — муровский подполковник курил сигарету за сигаретой, причем, как заметил Рындин, каждый раз старался не затягиваться.
Бросив взгляд на Рындина, он сочувственно перекосился:
— Может закурите?
Тот отрицательно качнул головой: не курит.
— Что вы сами считаете? — спросил подполковник как можно более мягче.
— Не знаю, — выдавил сквозь разбитые губы Рындин.
Лицо его было похоже на посмертную маску.
— Насколько я понимаю, — оглядел разгромленное помещение розыскник РУВД, — сработали здесь профессионалы…
— Да уж не фраера, — не без раздраженных ноток в голосе, подтвердил Рындин. Ему нелегко было говорить.
— Возможно, рэкетиры… — оставляя без внимания эту реплику, продолжил розыскник. — Обычно они навещают тех, у кого не все ладно с законом. Скорее всего, бывали здесь и раньше. Хорошо знали обстановку…
Они тянули его вдвоем двойной тягой, а еще — намеками и неопределенностью Рындину, если бы он полностью пришел в себя, надо было лишь совершенно определенно заявить: «Притензий ни к кому не имею! Посмотрите если эти козлы не унесли, тут где-то должна быть бутылка „Двина“. Давайте на посошок…»
Но он никак не мог сосредоточиться, и менты осторожно подводили его к единственно преемлемому для них решению.
— Да вы вот сами прикиньте, — размышлял вслух подполков ник, — не так ведь просто — додуматься выкопать канаву, дойти до кабеля, и вот так отключить всю систему оперативного оповещения…
Подполковник неспешно двигался по комнате, поскрипывал туфлями по осколкам стекла и носком поддавал иногда привлекшие чем-то его внимание осколки. Рындину он был не менее отвратителен, чем те, кто проник в его крепость перед этим.
— И ни одна сволочь на улице не спросила: а разрешение на земляные работы у вас есть? Так ведь и под Кремль заряд можно заложить, и ни один мент внимания не обратит…
— Почему? Спрашивали! — отрешенно покашлял подполковник. — И ваши люди, тоже интересовались. Ну, и им тоже показали разрешение. Только вот фальшивое оно было…
— Беспредел, — продолжал кипеть Рындин. Из — за ссадин, опухоли и боли он говорил заплетающимся языком.
— Уж это точно! — согласился подполковник и покачал головой. — Вот мы и стараемся положить ему предел…
— Что — то успехов, — прервал милицейского избитый глава медицинского центра.
Он попытался распрямиться и скривился от боли.
— Три раза они вас проверяли, — вздохнул подполковник, — лишь на четвертый электропитание выключили. Это ведь тоже психологический расчет, и верный…
— Меня на месте не было: я в офис приехалл только в без пятнадцати четыре…
— А ваши компаньоны?
Рындина перекосило.
— Можете спросить у них сами…
— Мы уже спросили…
Подполковник снова, поскрипывая, прошелся по обломкам. На лице у него отпечатались недоумение и брезгливость: это же надо — такое варварство совершить…
— Они здесь?
— Один поехал домой, второго оставили в травматологии…
Рындин взглянул удивленно.
— Вы что же не допускаете, что погром учинил кто-нибудь из ваших конкурентов?
— Допускаю — не допускаю: что это меняет?!
— А многое, — оживился подполковник. — Если это конкуре нты, значит их можно вычислить…
— Вы и вычисляйте, — огрызнулся Рындин.
— С вашей помощью, — не обратил внимания на такую вопиющую бестактность подполковник.
