Он затянулся сигаретой, посмотрел себе вниз под ноги, потом — на Рындина и спросил:
— Кто бы из ваших коллег мог на такое сподвинуться?
— Знал бы я… — процедил сквозь зубы Рындин.
— Давайте думать, — предложил терпеливо подполковник.
— Хотите честно?
— Чтож, — усмехнулся подполковник, — я готов…
— Вы мне не поможете… Даже если очень захотите…
— Это от чего ж?… — поинтересовался подполковник, оглядываясь на коллегу. Впечатление было такое, словно он заранее знал ответ, которым удостоит его Рындин.
— От того… — оскалился тот, — что наша преступность — у нас все «самое — самое» — самая организованная в мире. И я не хочу, чтобы вы напрасно утруждали себя…
Он, наконец, созрел для правильного решения.
Подполковник вздохнул с преувеличенным огорчением и развел руками. Розыскник безразлично водил фонариком — рассматривал стены и потолки.
Дело было сделано.
— Вот уж разуверять вас я не собираюсь, господин Рындин, Подполковник поднялся, достал расческу. — И вмешиваться в ваши дела, коль вы этого не хотите, против вашего желания мы не собираемся… Но если вы все-таки решите прибег нуть к нашей помощи, смею заметить, все силы, какие есть в нашем распоряжении мы приложим…
Он поправил волосы, спрятал расческу в карман и взглянул в окно:
— Там, внизу, по-моему вас ждет машина… «Амбуланс» — Они уже уходили. — Мы скажем водителю, чтобы он вам помог. Всего доброго…
— До свиданья, — буркнул Рындин.
Через несколько минут появилась команда «амбуланса» — во дитель и бандитского вида санитар. На этот раз на нем не было привычного халата армейская камуфляжная куртка.
— Гсподи! Как они с вами… — вырвалось у водителя.
Поддерживаемый сзади прибежавшим им на помощь секьюрити, он спустился в машину и коротко приказал старавшемуся не смотреть на его вспухшее лицо охраннику:
— Оставь мне сотовый телефон. Себе возьмешь дежурного. Я еду в Оздоровительный комплекс, к Марьясину. Сейчас вызывайте электриков, стекольщиков, компьютерщиков… Поставьте в известность Павленко. Пусть едет за мной в баню. Всем за работу… Через полтора часа заедешь ко мне домой, возьмешь одежду. Привезешь. Жене я сам позвоню…
Пока добирались, Рындин сделал несколько необходимых звонков. Первым он поднял на ноги главу Оздоровительного комплекса — давнего приятеля и партнера. Коротко объяснил ему положение.
Тот сразу все понял. Ему уже приходилось выручать своих друзей в подобных передрягах.
— Значит так. Слушай, Олег… Опытный врач-массажит с медсестрой появятся по моему звонку. Врач-косметолог — тоже… Ну, про стол я не говорю. Все будет по высшему разряду…
Из амбуланса же Рындин связался по телефону с одним из своих высокопоставленных друзей. Он оказался дома.
— Это я, Андрей. Да нет, ничего… Мне срочно нужно с тобой встретиться… Ты можешь ко мне сейчас подскочить в Оздоровительный комплекс? Мы как-то в нем были. На Варшавке…
Горячий пар подействовал на Рындина, как настоящий бальзам. Потом взялся за дело врач — массажист, дока в своем деле. Ловкими и сильными пальцами осторожно коснулся межреберного пространства.
— О, блин…
Медсестра уже доставала одноразовый шприц…
Вскоре в предбаннике появились врач-косметолог — женщина — и Аркан с рукою на перевязи, в гипсе. Под обоими глазами его светились синяки.
— Асфальтовая болезнь? — подковырнул Рындин.
Павленко обрадовался: он боялся, что шеф встретит его руганью.
Больше Рындин не сказал ни слова.
Женщина-косметолог, закончив свой почти часовой труд, посоветовала:
— Вам сегодня надо хорошо отдохнуть…
— Не выйдет, — угрюмо хмыкнул Рындин. — Нам еще надо в 1 Градскую. Навестить одного бедолагу. А кроме того, у меня еще встреча тут, в парилке. Ты меня подождешь в трена жерном зале, Аркан…
К приезду его сиятельного друга из аппарата администрации президента Рындин был относительно в порядке.
Человек, которого он ждал, приехал быстро.
Молодой, как теперь это в моде, стройный, не успевший еще обрасти жиром и обрюзгнуть, он одинаково хорошо смотрелся и в жизни, и на телеэкране.
— Спасибо, Андрей… — Рындин попытался подняться. Острая боль пронзила насквозь. — О, блин…
— Что случилось?
Рындин изложил более или менее правдоподобную версию происшед шего. Тот слушал внимательно.
— У тебя есть какие-нибудь подозрения?
— Как сказать…
Скажи он, что не догадывается, кто это сделал — и на их доверительных отношениях можно было поставить точку. Больше того: вместо друга и покровителя, Рындин тут же приобрел бы могущественного врага. Умолчание было бы расценено, как подлость, попытка использовать «в темную», подставить….
Рындин ответил осторожно:
— Кто-то убил китайского студента — медика, Ли. Через него транзитом в Европу шли трансплантанты…
Приятель сразу все понял. Подробности его не интерсовали: меньше знаешь, дольше живешь…
Он был из ментов. В девяносто первом, во время августовского путча вместе с приятелем ушел со службы к Белому Дому, прихватив с собой табельное оружие и рискнул — стал на защиту законного порядка.
Президентская власть висела на волоске. Верных, а главное вооруженных людей, готовых стоять насмерть, были единицы. И тех, кто переходил на ее сторону не просто с радостью принимали — всячески выказывали свою признательность и, конечно же, запоминали.
После трехдневного противостояния оба они вернулись к себе в отдел, чтобы сдать оружие и удостоверения. А через неделю уже приступили к новой работе. В верхнем эшелоне.
— Ты уверен?
— Не знаю. Кажется других причин нет.
Пришлось признаться, что пока еще никто, даже его компаньоны, не знали, что с Ли покончили по его прямому заказу. Погром в центре мог быть возмездием за ликвидацию китайца. Только вот, что настигнет оно его так скоро и кончится без пролития крови он не ждал. По-видимому это был только намек, а сам урок еще предстоял. Когда? Где? Как? Этот туман страшил его больше всего. В конце — концов, и у него есть семья. Увезти жену и детей из Москвы за границу, пока все не прояснится?
— А не могли быть другие конкуренты, кто тоже работает вместе в этой отрасли?
Рындин усмехнулся:
— Ну и словечко же ты употребил «отрасли»…
Собеседник ответил смешком:
— А что? Не подходит?…
Он помог Рынлину подняться и стать под холодный душ. Потом они сели к столу. Глотнули коньяка. Рындин почувствовал себя свободнее, легче.
— Знаешь, — он заколебался, — а, может, ты и прав… Ты ведь мент, все — таки… Недавно я обедал с одним израильским профессором — урологом. Он в Эстонии проводит операции по пересадке орга нов где- то в частной клинике… А возле него увивался уж больно скользкий тип, откуда — то из Баку, тоже
