— Один.
— Пропал бы к черту. От одной тоски и то пропал бы.
— Один испанец семь лет прожил на острове, где не было ни воды, ни растений.
— Что же он жрал?
— Черепах.
— Батюшки!
— Их кровью утолял жажду, мясом — голод, из панцирей соорудил хижину. Мне хочется чего-нибудь в этом роде… Димок глянул на него сбоку и пробормотал неуверенно:
— Семь лет жрать черепах?
— Не понял ты, ничего не понял! Там, где смерть подстерегает на каждом шагу, существует и радость победы, радость первооткрывателя земли, о которой никто не подозревал… — Силе вздохнул, уставившись вдаль. — Я договорился с группой геологов, мы ожидали выдачи паспортов, когда случилось несчастье.
Димок покачал головой:
— Ты, дядя, слишком того… — И замолчал. Глаза Беглого источали яд.
— А ты бы что стал делать на моем месте?! Застань ты своего брата Георгия или как его там…
— Георгий.
— Застань его в собственной постели с твоей собственной женой?!
— Что я фазан, что ли, жениться?
— А ты представь себе, что женат! Да к тому же души в ней не чаешь. Не ударила бы тебе кровь в голову? Не убил бы обоих?
— Убил бы.
— Такова была моя судьба, Димок. Челнок улыбнулся:
— Сами мы ее пишем, петух! Кровью.
Они замолчали. Вор не нарушал спокойствия Беглого. Силе кусал сигарету, терзаемый застарелой, глубокой болью, таившейся в глубине души.
По краям канавы ползало множество божьих коровок, их красные сутаны рисовали среди ромашек кровавые зигзаги.
Вор сорвал цветок и начал обрывать лепестки.
— Прав по-своему тот боров: двушку в щель, алло, дорогая, я возвращаюсь домой — и горя нет!
— Это называется украсть собственную шапку.
— Что ж, паря, не мы сотворили этот мир… А детишек у тебя много?
— Девочка. Ее взял к себе мой двоюродный брат.
— Тот длинный, очкарик?
Силе вспомнил свою оплошность.
— Мне худо становится при одной мысли! Как это я забыл узелок?
— А может, обошлось… Чует моя душа, что застанешь его дома.
— Дай-то бог!
— Разве ты не знаешь, что слепому аисту бог собственноручно свивает гнездо? Как при игре в нарды: сыграет новичок неумело, а глядишь, оно к лучшему.
Беглый шел быстрым шагом, подгоняемый думами, Димок едва поспевал за ним.
— Неладно, дя Силе!
— Что неладно?
— То, что ты задумал. Дом под наблюдением, они же знают, что ты соскучишься по девочке.
— Мне надо ее увидеть, Димок! Зачахну, если не увижу!
— А я что толкую? Тебя разом схватят, это ж наживка! А телефон есть?
— Есть.
— Так позвони!
— Ей в нынешнем апреле семь лет исполнилось, — с нежностью сказал Беглый. — Наверное, в школу пошла…
— Студентка первого класса, дядя, ты ее и не узнаешь, — подхватил Димок и добавил тихо: — Дя Силе, будь ты трижды счастлив, не спеши дышлом в забор! Дай крови остыть. На-ка, закури лучше…
Они замедлили шаг. Беглый закусил губу:
— Как мне быть, Димок, научи!
— Этот твой братан женат?
— Женат.
— Если его взяли, на звонок ответит хозяйка. — Он покачал головой. — Хреново! Как бы опять тебя не продали.
— Мы же родственники…
— Что хочешь пой, не доверяю я марухам! Они продают нас просто так, ни за что… А уж если зуб имеют… Давай я позвоню, она моего голоса не знает.
— И что ты скажешь?
— Что я из «Веселого сельдерея». Ты ж говорил, он в продмаге работает?
— Да.
Дойдя до ресторана «Соловьиный сад», они остановились у телефона-автомата. Димок протянул руку:
— Дай двушку.
— Откуда? Мелочь я оставил на чай.
— Черт! Щедрость нашла!
Вор зашел в закусочную и через несколько минут вернулся, вертя в пальцах монету. Беглый насупился: — Украл!
— Ты что? Не знаешь разве финта с разменом? Выворачиваешь карманы до тех пор, пока фрайеру не надоест и он не плюнет.
Силе набрал номер.
— Спроси Бурду.
— Ну и фамилия! Такому только вино в розлив продавать… — Вор кашлянул: — Пожалуйста, товарища Бурду. — Он облегченно вздохнул. — Это вы? Говорит Малыш, друг дуры, который забыл узелок в машине… Ничего покуда…
Беглый вырвал у него трубку.
— Санду? Я, братишка! Из Бэнясьь Ага. Понимаю, дом под наблюдением…
— Что я тебе говорил? — прошептал Димок.
— Будь внимателен, чтобы за тобой не увязались! Порядок, я жду тебя у ресторана.
Он повесил трубку и радостно потер руки. Димок кинулся к столику.
— Официант, поторопись, брат, с пивом! Час жду!
Санду Бурда опорожнил стакан.
— Как в кино, ни дать ни взять!
— Да, — согласился Беглый, заканчивая свой рассказ. — А ты как?.. Я очень беспокоился, что попадешься.
Очкарик вздохнул и покачал головой:
— Не спрашивай! Мое счастье, что приехал на чужой машине! В моей все перевернули кверху дном, хотели найти какие-нибудь следы.
— А тогда они тебя не догнали?
— Свернули, как увидели, что вы выскочили.
— Вот повезло!
— Наутро милиция тут как тут. Где ты был ночью да кто свидетели!.. Четыре часа передохнуть не давали. Особенно один…
Димок насторожился:
— С серым лицом?
— С потухшими глазами. Майор Дашку, кажется.
— Ясно, — вздохнул вор.
