— Твой человек, Димок!
— Наш…
Санду Бурда заказал мяса и еще пива.
— Сколько себя помню, не видывал следователя дотошнее. А я ведь, между нами говоря, не лыком шит… Он не поверил ни одному моему слову. И оставил постового у дома. Тебя дожидается, Силе!
— Знаю.
— Даже у школы засаду устроили.
Беглый вздрогнул. И спросил тихо:
— Как она?
Под взглядом Беглого Бурда опустил глаза. Силе сжал его локоть в тисках пальцев.
— Ничего.
— Что значит «ничего»?
— Василе, не суди меня строго.
— Говори.
— Девочка не знает… Я ей не сказал…
— Чего?
— Кто ее отец. Она выросла у нас…
Вор увидел, что кровь отхлынула от лица Беглого, и затараторил:
— Спокойно, дядя! Он прав, кой толк разбить сердце ребенку, отравить его сызмальства. Работай башкой, не только кулаками! Подожди, дай ей подрасти…
Гнев Беглого прошел. Глаза его подернулись влажной дымкой.
— Как она выглядит?
Санду Бурда достал из бумажника фотографию тоненькой девочки с косичками, в школьной форме.
— Мы ее сняли прошлой осенью, когда она впервые пошла в школу…
Узловатые пальцы Силе ласкали личико на снимке. Тяжелые горючие слезы падали на клетчатый передничек.
Очкарик достал пачку сотенных:
— Вот вам, братишка, для начала. Завтра достану еще.
Беглый опустил деньги в карман.
— Сколько у меня еще осталось?
— Двадцать шесть тысяч.
— Принеси половину. Вторую половину оставь на содержание девочки.
— Слушай, братишка…
— Молчи!
Санду Бурда пожал плечами:
— Как скажешь, но так не годится! Тебе же нужны деньги.
— За месяц я встану на ноги. Можешь раздобыть нам два паспорта?
— Вечером переговорю с братьями Трикэ, если они еще на свободе. Квартиру устроил.
— Где?
— У тетки моей жены, сдающей жилье студентам. Десятая вода на киселе, никто не догадается.
Силе скривился.
— Когда она увидит рожу этого красавчика… Он у меня мало похож на студента.
— Я ей сказал, что вы провинциальные врачи, приехавшие на повышение квалификации.
— Еще не легче! — заметил Димок, — А вдруг ее черт попутает расспрашивать меня о всяких болячках?
Профессор бросил на него быстрый взгляд:
— А ты, Митря, вообще держи язык за зубами.
— Я-то ладно, а она… Знаю я, как бабы набрасываются на докторов…
— Прикинься зубрилой. Добрый день, добрый вечер — и глаза в книжку.
— Бедный я, несчастный! Силе повернулся к Бурде:
— Скажи, жена твоя в курсе?
— Нет. Я подумал, что бабе лучше ничего не знать, еще проговорится.
Вор вздохнул с облегчением:
— Молодец!
— Давай адрес.
— Улица Попа Тату, 216. Госпожа Александра Анджелеску.
— Квартира отдельная?
— Свой дом. Не спятил же я, селить вас в коммуналке! Старушка ничего, сами увидите. Я позвоню ей предварительно.
Беглый посмотрел на Димка.
— Надо купить белье, сорочки, чемоданы. Это по твоей части.
— Само собой.
Силе вертел в руках стакан. Помолчав, он тихо сказал:
— Вечером хочу увидеть свою дочку.
Лицо очкарика потемнело. Взглядом он попросил поддержки у вора. Димок начал издалека:
— Знаешь, я думаю…
— Вечером я хочу увидеть свою дочку! — повторил Беглый отчетливо.
— Как я ее приведу, Василе? Стоит нам выйти, за нами увивается хвост.
— Пойми же ты! — добавил Димок.
— Делай что хочешь, но приходи с ней! — Мать честная!
— Дя Силе, снова наколемся! Это ж крючок фараонский, сами шею под топор подставим!
— Заткнись, слышь! — Беглый сжал виски в кулаках. — Приведи ее в парк Чишмиджиу, покатай на лодке. А я где-нибудь притаюсь… — И прибавил шепотом: — Надо мне ее увидеть, братцы! Мочи моей больше нет!
Хозяйка угостила их вареньем и кофе, принесла в комнату вазу с цветами. Старый особняк блестел чистотой, каждая вещица лежала на своем месте, беглецы чувствовали себя как в храме.
Димок не находил себе места.
— Опять тебя чертик бодает, Митря? — спросил Силе, как только они остались одни.
Вор рассмеялся.
— Хреново мне тут… Всю жизнь только и видел, что драку да ругань. А здесь я как неродной, не знаю, как сказать…
— Понял. Ты чувствуешь себя не в своей тарелке.
— Хоть бы косой взгляд, что-нибудь этакое… Как она посмотрит на меня своими ягнячьими глазами, так просто реветь хочется.
— Не выдумывай себе забот! А ругать тебя буду я!
— По-профессорски? Как в гимназии? Не знаешь ты слов…
— Кое-чему научился по тюрьмам. Надеюсь угодить.
Они выложили белье, пижамы, бритвенные приборы, мыло.
— Поди прими душ, Димок!
— А что, разве завтра пасха?
Силе отвернул край красного сатинового одеяла, приоткрыв белоснежную простыню.
— Видал постель?
— Аи, аи! Я лягу на пол, ей-богу! Это не для меня…
— Срочно в ванную, да поскобли ноги как следует. Видишь, я лаванду купил? Побрызгай ею между пальцами.
Вор вернулся через пять минут.
— Не нашел я цепочки на параше, дя Силе. Не попадалось мне такой системы…
— Как она выглядит?
