Серена встряхнула меня, выволокла из дома. На улице нас поджидала машина. Серена даже не вынула ключи зажигания. Мы бежали с пышных похорон Аркадие Манафу, будто нас преследовал огромный рой оводов.
Серена села за руль, и мы помчались по городу, мирно спавшему под тяжелым снежным покровом. Притулившись к пышной земной груди, ленивый обжора-город выпускал через нос теплый пар.
— Это ты кричала? Она кивнула.
— Меня сильно напугал выстрел. Ты, должно быть, разбудил всю улицу.
— Сомневаюсь. В этом доме очень толстые стены. К тому же двойные окна завешены плотными гардинами. Выстрел был слышен только внутри. Как ты попала туда?
Глянув в зеркало заднего вида и просигналив обгон, она деловито осведомилась: — Ты убил его?
Мне не хотелось говорить. Признания застревали в горле. — Да.
— Почему?
Я не ответил, потому что не чувствовал ее присутствия рядом. Мы мчались к неведомой цели, словно за миражом в пустыне. Я боялся, что нас в любой момент остановят, хотя и надеялся — так же, как и Серена, — что снегопад делает людей более великодушными.
Когда стемнело, мы въехали в какой-то горный городок и остановились перед маленькой гостиницей, спрятавшейся за мохнатыми заснеженными елями. Домик был точно с картинки из сказки о семи гномах.
Серена знала здешнего администратора, и нам дали очень теплую и чистенькую комнату, откуда еще не выветрился запах свежеструганой ели. К нашим услугам были даже телевизор и радио.
Оставшись одни, мы долго молча смотрели друг на друга. Говорить было не о чем. Мы вели себя, словно два чужих человека, оказавшихся вместе под развалинами во время землетрясения. Перед тем как машины «Скорой помощи» навсегда развезут их в разные стороны, они впервые смотрят друг другу в лицо, чтобы запомнить навек.
Серена выключила свет, разделась и юркнула в постель. Подперев голову кулаками, я курил и ни о чем не думал. Просто не мог сосредоточиться. Я презирал и в то же время жалел себя. Не знаю, сколько я так просидел, перебирая в памяти все подробности и прикуривая одну сигарету за другой.
— Почему ты не отвечал на телефонные звонки? От неожиданности я вздрогнул.
— Я выдернул шнур из розетки. Манафу действовал мне на нервы — все время притворялся, что хочет связаться с милицией. А тебя как туда занесло?
— Ты забыл закрыть телефонную книгу. Я сразу же пожалела о том, что произошло. Ах, какая же я дура! Прости меня!
Я закашлял. Мне совсем не хотелось выслушивать ее признания.
— Ничего, ничего.
— Я буквально обезумела, не знала, что и делать. Без конца звонила, но телефон молчал. Тогда я взяла себя в руки и поехала. Входная дверь оказалась открытой. Выстрел раздался как раз в тот момент, когда я шагнула на первую ступеньку лестницы. Я так испугалась, что закричала…
— Тебя кто-нибудь видел?
— Понятия не имею.
Я встал и распахнул окно, чтобы проветрить. Попробовал вглядеться в кромешную тьму. Откуда-то снизу поднимался ледяной холод, наверное, там была глубокая пропасть. Время от времени слышалось, как падают снежные шапки с елей, и тогда они выпрямлялись, освободившись от тяжелого груза. Где-то далеко громыхал по рельсам поезд.
Тот факт, что еловые ветви, избавившись от тяжкого бремени, выпрямляются вновь, обнадеживал. Понемногу я успокоился, все прояснилось и стало на свои места.
Закрыв окно, я разделся и вытянулся рядом с Сереной.
Я знал, что она не спит, и нашел ее холодную как лед руку. Как я мечтал о том, чтобы она обняла меня и, выплакавшись, сбросила со своей души тяжкий камень.
— Ну и чего ты в итоге добился?
— А ты? Разве не ты все время намекала мне, кто убийца? — Она все-таки вынудила меня затронуть тему, которой мне не хотелось сейчас касаться.
Помолчав немного, Серена ответила:
— Пожалуй, да, намекала… Это из-за него погиб мой отец.
— Я подозревал нечто подобное.
— Я спасла честь отца, лишившись своей собственной, и думала, что об этом никто не узнает. Однако я обманулась и теперь в третий раз расплачиваюсь за ту же ошибку. Поверь, я не хотела мстить за отца твоими руками. Но теперь меня одолевает стыд: неужели я спала с тобой, только чтобы отомстить за отца, как раньше спала с ним, чтобы спасти отца… Это ужасно! Ты не должен был его убивать…
Мы долго не могли заснуть. Однако бессонница пошла мне на пользу — мысли мои прояснились. На рассвете я наконец забылся, и этот утренний сон окончательно воскресил меня.
На следующий день мы вернулись в Бухарест. Серена сварила кофе и уселась напротив меня с чашкой в руках, избегая моего взгляда.
— Мы должны расстаться, — заговорила она наконец.
— Хорошо. Я сейчас уйду.
— Нет. Уйду я, а ты останешься. Здесь ты в безопасности. Страна большая. Я выберу такое место, где смогу забыть весь этот кошмар и буду помнить только о том коротком счастье, что выпало на мою долю.
— Но зачем тогда…
— Мне трудно оставлять тебя — ведь я тебя люблю.
Ее слова звучали проникновенно, как покаяние. Странная штука жизнь. Самое непонятное в ней со временем обретает смысл.
— И когда ты вернешься?
Она долго смотрела мне в глаза.
— Когда перестану чувствовать, что моя жизнь целиком принадлежит тебе.
— Звучит многообещающе. Послушай, а тебе не кажется, что я на всю оставшуюся жизнь поселюсь в тюрьме?
— Нет.
— Тогда поразмышляй об этом.
— Не хочу. Разве у тебя нет возможности выкрутиться?
Я поскреб затылок. Не люблю обсуждать свои шансы, это всегда приводит к неудаче.
— Да нет, возможность есть, но очень маловероятная.
— Значит, выкрутишься — и будешь свободен как птица.
Она скрылась в своей комнате и долго не выходила оттуда. Вернулась же совсем другим человеком. Даже сильный макияж не мог скрыть следы слез, И тем не менее она была точно одинокий моряк в океане, с минуты на минуту надеющийся увидеть берег.
Она протянула мне ладонь, рассчитывая на крепкое дружеское рукопожатие. Однако я нагнулся и поцеловал ее тонкое запястье.
— Я буду скучать.
— Если затоскуешь слишком сильно — дай объявление. У тебя ведь мания давать объявления.
— Так и сделаю. Что ты скажешь о таком тексте: «Вечный холостяк ищет партнершу».
Она улыбнулась, сжав мне руку, и ушла. И вот тут-то мое сердце по-настоящему заныло от одиночества. Мне стало так тошно, что я всерьез подумывал, не пуститься ли во все тяжкие.
Часы показывали полдень, к тому же по календарю был понедельник. День и час, весьма подходящие для загула. Я пододвинул телефон поближе, закурил сигарету и водрузил ноги на письменный стол.
Ответил сам Парандэрэт.
— Пришли мне двух девочек.
— Хи-хи! Решил ступить на праведный путь? Пришлось поставить его на место:
