Ход расширился, и они вышли в пещеру. Десятка два аскес разматывали кусок паутины. Что-то варилось в котле. Фрисс не мог понять, что же служит топливом.
— Хорошо горит клей, — сказал Нарди. — Паучий клей. Видишь, они варят паутину?
В огромном чане лежали шкуры. Рядом аскес расщеплял на пластинки большой жёсткий панцирь.
— Это Кергут, — сказал Нарди. — Он делает снаряды для металок. Фараны хотят обменять его на двух сборщиков. Не выйдет!
— Кто такие Фараны?
Нарди сплюнул.
— Не хочу говорить о них.
Фрисс и Халан переглянулись. Те самые кислотники?
Ещё несколько котлов с паутиной…
Встретился Нарди с жёлтой лентой в волосах.
— Эй! Идите назад! А вы — останьтесь.
— Это ещё почему? — обиделись Нарди.
— Аттона хочет взглянуть на новых людей и поговорить с ними. Слухи разнеслись по всему Городу.
— Мы хотим быть при этом.
— Ни к чему.
Он повернулся к пришельцам.
— Я Иньвит, Нарди. Правительница хочет поговорить с вами. Идите за мной. Кто из вас Фрисс, а кто Халан?
У Аттоны не было даже подобия замка или собственных покоев. В ограде из крысиных костей она полулежала в огромном панцире.
— Приветствую. Я Аттона, глаза Нианов. Садитесь рядом. Какие вы всё-таки высокие!
Даже вблизи Фрисс не мог понять, какого цвета её глаза.
— Определённо, вы сверху. Расскажите, что там! Сильное излучение?
Она слушала с жадным любопытством.
— Там много чего произошло… — медленно сказал Халан. — Наверное, вы попали сюда ещё до Применения?
— Применение?
— Взрыв.
— Вы знаете о взрыве? Да, мы ушли до него. А потом не смогли выйти — туннель завалило… Так зачем вы пришли сюда, от излучения?
— Нашей стране нужна помощь, — вздохнул Халан.
— У нас мало воинов, мало оружия, — посетовала Аттона. — Мы не можем никого спасать.
— Нам нужно немного. Где-то в этих туннелях живёт другой народ — хаштмены. Помогите их найти.
— Я знаю только одно место, где может жить другой народ. Это за Паучьими Шахтами… Но вы не пройдёте.
— Твои воины не пропустят нас? — насторожился Халан.
— Я ни в коем случае не буду вам мешать. Даже дам воинов, чтобы они показали вам дорогу. Но шахты заселены пауками. Там никакая армия не пробьётся.
— Проклятье… Как же нам быть?
— Вы можете уйти из Города. Но снаружи опасно. Оставайтесь здесь! Паукам не по-
пасть сюда…
— Придётся, Фрисс, — сказал Халан. — На какое-то время.
— Вы могли бы стать Нарди, — взгляд Аттоны ощупывал Фрисса, как тонкая холодная лапа. — Нам всегда нужны воины. Много врагов… Пауки и другие аскес — Мидли, Фараны, они нападают на нас, угоняют наших рабочих и наших женщин! Всех нужно охранять, здесь, снаружи — везде!
Халан жестом велел Речнику молчать. Вскоре Аттона отпустила их, и они пошли выбирать себе временный дом. Фрисс не видел большой разницы между покинутыми пещерами. В каждой были одни и те же крысиные шкурки на полу — и более ничего.
Аскес вернулись к своим делам, их голоса стихли вдалеке. Фрисс чувствовал, что наверху уже темнеет, и что в ушах у него снова звенит. Он сильно устал, хотя ничего сложного не делал.
— Разложение, — кивнул Халан, протянув ему кусок ирхека. — Сильно давит на голову. Сам воздух тут отравлен.
— Что мы будем делать? Я тут как в тумане, — вздохнул Речник, собирая рассыпавшиеся мысли.
— Выйдем из Города, посмотрим на Паучьи Шахты. Искрейя проходит там каждый год, и мы пройдём. Аскес, возможно, даже не пытались туда ходить.
— Странные люди… Можно как-то помочь им? — с надеждой посмотрел на Халана Фрисс, тот покачал головой.
— Надо подумать. Но с разложением мы не сделаем ничего. Они опоздали выйти, просто опоздали.
С каждым куском ирхека мысли Речника прояснялись, и даже вокруг как будто светлело.
— Халан! А что, правда существует такой народ, как кислотные сарматы? Никогда о таких не слышал!
— Как правитель, я тебе скажу, что Искрейя говорила только правду, и о тлакантцах, и о хаштменах, — хмыкнул Халан. — А так — тоже слышу впервые. Но могу представить себе, что сарматам нужен хашт для каких-то производств, и часть их добывает его. А чтобы не рисковать понапрасну, они направленно мутировали — выглядеть стали странно, зато кислота их не жжёт. У сарматов такие мутации — обычное дело, всё равно, что человеку переодеться… Ну вот, ты уже отдышался. Если б знать, я прихватил бы флягу кислухи, от неё ещё быстрее приходят в себя.
— А мне пока нельзя ничего пить, — пожаловался Речник. — Мне тут флоний вкололи. Кстати, тебе ампула флония не нужна? Для Орины, или для жителей, если кто облучится…
— Так! И чего ты, Фриссгейн, мне недорассказал, а? — Халан впился в него хищным взглядом, и до полночи Речник рассказывал о походе в Старый Город, Гедимине и его легендарном поиске. Халан только успевал головой качать.
— Он, наверное, тоже мутант, как кислотники? — предположил Фрисс, завершив рассказ. — Из него можно двух обычных сарматов вылепить… Мутировал, чтобы скафандр его не расплющивал?
Халан засмеялся. Речник даже вздрогнул от неожиданности.
— Да нет, Фриссгейн. Это как раз первичная форма, тот вид, который сарматам и положено иметь. Это современные — мутанты. А Гедимин — настоящий Древний Сармат, переживший две войны и одно Применение. Я такого видел всего один раз, их вообще осталось несколько сотен. Это с ними люди воевали трижды до Применения, с такими вот существами, которых сами же и создали. Гедимин, кстати, наверняка помнит те времена, когда люди были выродками и держали его народ в рабстве на рудниках и прочих ядерных могильниках… Да, я удивлён, что он так хорошо с тобой обошёлся!
— Тогда я просто должен помочь ему в поиске, — твёрдо решил Фрисс. — За себя и за своих предков. Халан, а о чём его можно расспрашивать, чтобы он не обиделся? О войнах, наверное, нельзя…
Правитель покачал головой, скрывая усмешку.
— Везучий ты, Фриссгейн. Найти Древнего Сармата! Спрашивай обо всём, только осторожно и понемногу. А я потом твои записи почитаю. Со мной-то он говорить не захочет. Не получать же мне дозу облучения, чтобы с ним поладить…
…Утром их разбудил Нарди. Он принёс воду.
— Пейте. Мы вместе пойдём в пещеру.
— Буду рад, — сказал Фрисс. — Как тебя зовут?
— Вермин.
Нарди получил кусок ирхека и объяснил, что они будут делать. Двое сборщиков идут за паутиной. Надо охранять их. Если появятся большие пауки — бежать.
