осыпали ее со вс?хъ сторонъ. Она сп?шила такъ скоро, какъ могли подвигаться ея ноги, все впередъ, по направленію къ р?к?, какъ она дагадывалась. Ей хот?лось уб?жища, гд? она нашла бы спасеніе отъ позора и безчестья, но она не знала другого, кром? р?ки.
Задыхаясь отъ быстрой ходьбы, она попала невзначай въ улицу, гд? находились великол?пн?йшіе дома и гд?, относительно говоря, не было такого многолюдства, какъ на прежнихъ улицахъ. Предъ однимъ изъ этихъ дворцовъ блисталъ яркій св?тъ газоваго осв?щенія изъ дверей настежь отвореннаго подъ?зда. Щегольскіе экипажи быстро подъ?зжали, оттуда выходили кавалеры въ черныхъ фракахъ и дамы въ б?лыхъ платьяхъ съ цв?тами на голов?, съ цв?тами въ рукахъ, и сп?шили, прикрываемыя зонтиками ливрейныхъ лакеевъ, какъ можно скор?е въ с?ни. Фанни все это вид?ла точно во сн?, она откачнулась отъ осл?пительнаго св?та, нарядныхъ кавалеровъ и дамъ и перешла на другую сторону улицы, гд? было темн?е. Лишь только она завернула за уголъ, какъ столкнулась съ господиномъ, торопливо шедшимъ на встр?чу. Св?тъ отъ фонаря ярко осв?тилъ и его, и ее. Господинъ пробормоталъ извиненіе. Не обращая ни на что вниманія, она торопливо шла по безлюдному почти переулку, куда теперь только повернула; вдругъ послышались скорые шаги позади. Еще минута, и господинъ, только что ею встр?ченный, очутился рядомъ съ нею.
— Милое дитя, сказалъ онъ: — теперь не такая ночь, чтобъ можно было долго оставаться безъ шляпы и салопа. Позвольте мн? проводить васъ до дома подъ моимъ зонтикомъ.
— У меня н?тъ дома, сказала Фанни.
— Куда же вы идете?
— Сама не знаю.
— Разв? у васъ н?тъ родителей, родныхъ, друзей?
— Н?тъ никого, никого!
— Б?дное дитя! прошепталъ онъ, и н?сколько шаговъ молча шелъ рядомъ съ нею; вдругъ подойдя къ фонарю, онъ остановился, подалъ зонтикъ Фанни и, отойдя, отъ нея на н?сколько шаговъ, такъ чтобы св?тъ фонаря прямо падалъ на его лицо, сказалъ:
— Мисъ, посмотрите на меня внимательно.
Фанни повиновалась ему.
Предъ нею стоялъ господинъ благородной наружности, съ спокойно-серіознымъ лицомъ. Въ его глазахъ, обращенныхъ на нее, выражалась печаль.
— Можете ли вы настолько пов?рить мн?, чтобы мн? дов?риться?
— Да, отв?чала Фанни посл? минутнаго молчанія.
Не спрашивая ея позволенія, онъ взялъ ее подъ руку и повелъ изъ переулка опять въ широкую улицу. Фанни сл?довала за нимъ, дрожа отъ волненія и холода, отъ котораго почти вся окочен?ла.
— Надо намъ скор?е укрыться отъ дождя въ сухое м?сто, а иначе вы до смерти простудитесь.
Онъ крикнулъ извощичью карету, мимо про?зжавшую, и отворилъ дверцы.
— Прошу садиться, мисъ, сказалъ онъ.
— Н?тъ, н?тъ! прошептала Фанни, отступая назадъ.
Она вся дрожала какъ въ лихорадк? и на ногахъ едва держалась.
— Умоляю, васъ вс?мъ святымъ, посл?дуйте за мною, сказалъ этотъ господинъ, и съ тихимъ насиліемъ схватилъ Фанни на руки, посадилъ ее въ карету и, закричавъ н?сколько словъ кучеру, самъ с?лъ въ карету рядомъ съ нею.
Карета покатилась. Господинъ снялъ съ себя шубу и закуталъ Фанни; она почти не сопротивлялась, потому что силы ея были надломлены. Она неподвижно выносила, когда онъ своимъ платкомъ вытиралъ ея мокрые полосы и положилъ ея голову себ? на плечо. Онъ не разговаривалъ съ нею, но только разъ спросилъ:
— Лучше ли вамъ теперь?
— Благодарю, лучше, отв?чала Фанни, но въ д?йствительности была совс?мъ больна. Въ ея вискахъ стучала мучительная боль; отъ озноба тряслось все ея т?ло и зубы стучали.
Долго они ?хали. Наконецъ карета остановилась. Господинъ помогъ Фанни приподняться и выйти изъ кареты, отворилъ жел?зную калитку и, зам?тивъ, что она не держалась на ногахъ, понесъ ее на рукахъ отъ калитки до подъ?зда. Тутъ онъ позвонилъ. Дверь тотчасъ была отворена. Старуха вышла съ св?чою въ рукахъ, но отъ удивленія при вид? неожиданной картины чуть было не выронила св?чу.
Вотъ это было все, что вид?ла Фанни.
Потомъ она припоминала, что старушка привела ее въ комнату нижняго этажа и уложила въ постель, и что когда она лежала въ постели, старушка наклонилась къ ней и ласково успокоивала ее, а у самой слезы лились потоками по морщинистымъ щекамъ.
Зат?мъ посл?довалъ тяжелый, мучительный сонъ, въ которомъ постоянно пресл?довали ее отвратительная хозяйка съ дочерьми, а она, чтобъ уб?жать отъ нихъ, то бросалась въ пропасть, которая разверзалась подъ ея ногами, то въ р?ку, волны которой поглощали ее, или б?жала по крутой л?стниц?, которая становилась все уже, уже, и вдругъ приводила ее къ дивному ландшафту, залитому сіяніемъ и солнечнымъ св?томъ, а подъ нимъ высоко она носилась по воздуху, и все носилась, носилась, пока вдругъ опять попадала изъ св?тлой высоты въ т?сный, мрачный домъ ужасной хозяйки, и снова начиналось то-же пресл?дованіе.
Въ промежуткахъ этого бреда она н?сколько разъ вид?ла ласковое лицо старушки, и постепенно являлось оно ей чаще и явственн?е; но вотъ пришелъ день, когда она очнулась какъ-бы посл? продолжительнаго, успокоительнаго сна, и хотя чувствовала невыразимую слабость, однако могла осмотр?ться вокругъ себя съ полнымъ сознаніемъ.
Не велика была комната, гд? она находилась, но такая св?тлая, веселая и меблированная великол?пно — такъ по-крайней-м?р? показалось Фанни, выросшей въ крайней б?дности. Постель, на которой она лежала, была покрыта самымъ тонкимъ б?льемъ. Тогда она посмотр?ла на свои руки и удивилась, отчего он? стали такъ худы и бл?дны. Тутъ она стала припоминать о посл?днемъ ужасномъ вечер?, о господин?, съ которымъ ?хала въ карет?, о старушк? укладывавшей ее въ постель.
Вдругъ изъ смежной комнаты съ отворенною дверью вышла старушка съ господиномъ, лицо котораго Фанни тоже видала много разъ какъ-будто во сн?. Это былъ небольшого роста господинъ пожилыхъ л?тъ, съ строгимъ и умнымъ лицомъ. Онъ с?лъ у ея постели, взялъ ее за руки и спросилъ, какъ она себя чувствуетъ. Зат?мъ онъ обратилася къ старушк? и сказалъ:
— Ну теперь, милая мистрисъ Джонсъ, мы вышли изъ опасности и можемъ опять спокойно спать.
Тутъ онъ ласково потрепалъ по щек? Фанни и сказалъ:
— Она доброе дитя.
Когда докторъ ушелъ, Фанни хот?ла было благодарить мистрисъ Джонсъ за; вс? ея милости, но та сказала, что теперь Фанни должна лежать спокойно и опять собираться съ силами, а потомъ ужъ усп?етъ наговориться.
Такъ прошло н?сколько дней. Выздоровленіе Фанни быстро подвигалось впередъ, благодаря ея кр?пкой натур?. Докторъ являлся постоянно каждый день и зав?рялъ съ одинаково-довольною миной, что она доброе дитя. Въ одно утро прис?ла мистрисъ Джонсъ къ ней на постель, взяла ее за руки и сказала:
— Ну, милое дитя, теперь вы можете разсказать мн? о вашей прошлой жизни. Вообразите что я ваша бабушка; в?дь по л?тамъ своимъ я могла бы быть вашей бабушкой; или считайте меня за то, что я на самомъ д?л?; за старуху, которая много испытала, много перестрадала и потому хорошо понимаетъ вс? искушенія, въ которыя такъ легко впасть б?дности, молодости и неопытности.
Фанни не совс?мъ поняла смыслъ этихъ словъ, но чувствовала, что старушка ей желаетъ добра и что ей можно все разсказать. Да и зач?мъ же ей скрывать что-нибудь?
И вотъ стала она разсказывать все, что только могла разсказать. Отца своего она никогда не знала, не знаетъ даже и того, какъ его зовутъ и гд? онъ живетъ. Она просила мистрисъ Джонсъ открыть ея сумку, въ которой хранились драгоц?нныя безд?лушки, принадлежавшія ея матери и которыя она постоянно при себ? носила, и показала ей все, что тамъ было. Она разсказала про свою мать, про ея смерть и все, что зат?мъ посл?довало, до той минуты, какъ она увидала мистрисъ Джонсъ со св?чою въ рукахъ у подъ?зда, и зат?мъ ничего не помнитъ, потому что потеряла всякое сознаніе.
Съ величайшимъ вниманіемъ слушала ее мистрисъ Джонсъ и все время отирала слезы, катившіяся по щекамъ Фанни; да и самой старушк? приходилось также часто отирать свои глаза.
