Когда кончила молодая д?вушка свой разсказъ, старушка поцеловала ее въ лобъ и сказала:
— Ты такъ молода, а уже такъ много выстрадала! Но, милое дитя, съ Божіею помощью теперь всякому горю конецъ. Господь пошлетъ теб? защитника, который будетъ заботиться о теб?, какъ о своемъ родномъ д?тищ? или о сестр?.
— Вы в?рно мать того господина, который пожал?лъ меня въ тотъ вечеръ? спросила Фанни.
— Н?тъ, возразила мистрисъ Джонсъ: — я не мать ему, хотя люблю его какъ родного сына и онъ почитаетъ меня вм?сто матери. Я была его кормилицей, а теперь у него домоправительницей.
— Кто онъ? Какъ его зовутъ?
— Со временемъ все узнаешь. На нын?шній день довольно наговорились.
Дв? нед?ли спустя Фанни сид?ла въ смежной комнат? съ ея спальней, гд? теперь она проводила ц?лые часы, сидя въ покойныхъ креслахъ. Мистрисъ Джонсъ сид?ла у окна и шила. Фанни была немного взволнована, потому что господинъ, въ дом? котораго она жила, прислалъ спросить, можетъ ли она принять его.
— Не бойся, милое дитя, говорила мистрисъ Джонсъ.
— Я не боюсь, отв?чала Фанни: — но... но, несмотря на прекрасное платье, въ которое вы нарядили меня, я кажусь такъ страшна съ этимъ исхудалымъ лицомъ и с?ткою вм?сто волосъ! Ну что обо мн? подумаетъ мистеръ Броунъ?
— Неужели эта д?вочка тщеславна? Ну кто бы могъ это подумать! воскликнула мистрисъ Джонсъ улыбаясь.
Кто-то тихо постучалъ въ дверь, и по приглашенію мистрисъ Джонсъ вошелъ въ комнату господинъ, въ которомъ Фанни тотчасъ узнала своего избавителя. Она хот?ла-было подняться и подойти къ нему, но Броунъ быстро подошелъ къ ней, подалъ ей руку и посп?шно с?лъ на стулъ около нея.
— Я не желалъ васъ безпокоить, сказалъ онъ: — но мн? хот?лось лично уб?диться, что вы д?йствительно выздоравливаете и что вамъ не худо въ томъ дом?, въ которомъ случай доставилъ вамъ уб?жище.
Фанни пыталась пролепетать ему н?сколько словъ благодарности, но Броунъ прервалъ ея р?чь короткими словами:
— Пожалуйста не будемъ объ этомъ говорить.
Зат?мъ онъ сд?лалъ еще н?сколько вопросовъ, пожалъ ой руку и ушелъ.
Во все время пос?щенія Броунъ ни разу не улыбнулся и такъ холодно и равнодушно смотр?лъ и говорилъ, что Фанни, какъ только онъ ушелъ, залилась слезами.
— Что съ вами, дитя? спросила мистрисъ Джонсъ.
— Мн? кажется, что мистеръ Броунъ сожал?етъ, что принялъ меня въ домъ свой! рыдала Фанни.
— Ахъ! какая ты дурочка, возразила мистрисъ Броунъ смеясь: — в?дь онъ всегда такой; ты скоро къ нему привыкнешь.
Но Фанни не могла привыкнуть къ спокойному и холодному обращенію Броуна, несмотря на то, что онъ каждый день приходилъ и долгое время оставался, разговаривая съ ними об?ими.
Такъ прошло еще н?сколько дней. Весна онять вернулась и съ нею возвратились здоровье Фанни и красота, какъ думала тщеславная д?вушка. Фанни могла быть совершенно счастливою въ этомъ дом?, гд? вс? ея желанія исполнялись прежде ч?мъ она усп?вала выражать ихъ, еслибъ только не м?шала ей гордость.
Она, какъ только узнала, что дочь ея матери не можетъ уже оставаться въ томъ ужасномъ дом?, ни одну минуту не колебалась въ выбор? между безчестьемъ и смертью, но и теперь для нея невыносимо было пребываніе подъ кровлею челов?ка, который изъ жалости поднялъ ее съ улицы, и т?мъ невыносим?е, что увлекаясь подозрительностью, свойственною подобнымъ характерамъ, она ув?ряла себя, что мистеръ Броунъ втайн? раскаевается въ своемъ образ? д?йствія. Эта мысль пресл?довала ее до такой степени, что она уже не разъ почти р?шалась б?жать изъ его дома и только ув?ренность, что мистрисъ Джонсъ будетъ отъ того неут?шна и можетъ быть сочтетъ ее за нехорошую и неблагодарную д?вушку, удерживала ее отъ приведенія въ исполненіе этого плана.
Разъ вечеромъ, когда старушка, по своему обыкновенію, сид?ла у ея постели и ласкала ее, Фанни призналась ей во всемъ, что у нея было на сердц?. Старушка старалась отговорить ее отъ такихъ глупыхъ мыслей и только слезами и мольбами заставила ее дать слово, что она ни подъ какимъ видомъ не уйдетъ, изъ дома потихоньку.
Вотъ что случилось на сл?дующее утро посл? этого разговора.
Фанни прогуливалась въ саду позади дома, гд? было очень отрадно подъ т?нью цв?тущихъ деревьевъ, на которыхъ п?ли птички и вили свои гн?здышки. Фанни думала о своей милой, умершей матери, которая давно уже покоилась въ холодной могил?, и стало ей грустно, что мать не можетъ съ нею наслаждаться этимъ солнечнымъ св?томъ, этими н?жными весенними цв?тами, которые она бывало такъ любила. Тяжело стало на душ? Фанни; она чувствовала себя такою одинокой, такою безпомощной. Никогда она не знала своего отца, никогда она не играла съ братьями и сестрами, какъ другія д?ти, и лишилась дорогого, обожаемаго б?днаго существа, къ которому была привязана всею силою благов?йной любви, лишилась даже не получивъ ея посл?дняго поц?луя. Фанни скрылась въ бес?дку на краю сада, закрыла лицо руками и горько — горько плакала.
Вдругъ она почувствовала легкое прикосновеніе, къ своему плечу. Она оглянулась — мистеръ Броунъ стоялъ предъ нею. На нее устремлены были его глаза съ т?мъ же серіознымъ и печальнымъ выраженіемъ, которое внушило ей при первой встр?ч? съ нимъ такое глубокое дов?ріе и которое она впосл?дствіи не разъ подм?чала.
— О чемъ вы плачете, Фанни? сказалъ онъ, и его голосъ звучалъ мягче обыкновеннаго: — разв? вамъ уже не нравится у насъ? Разв? мистрисъ Джонсъ меньше нрежняго любитъ васъ? Не сказалъ ли я, не сд?лалъ ли я чего такого, что оскорбило васъ?
— О! н?тъ, н?тъ, сэръ! отв?чала Фанни: — вы такъ добры, вы слишкомъ добры ко мн?. Я не заслужила этихъ милостей и вотъ почему мн? такъ тяжело на душ?.
— А еслибъ за то малое, что мы для васъ сд?лали и хотимъ сд?лать, вамъ приходилось бы благодарить брата и мать, тогда это не такъ тяготило бы васъ?
— Я думаю, что не такъ.
— А еслибъ нашелся челов?къ, который считалъ бы за величайшее счастье въ жизни им?ть право заботиться о васъ, какъ мать заботится о своемъ дитят?, служить вамъ опорою и защитою, какъ братъ охраняетъ многолюбймую сестру, отказали ли бы вы въ этомъ величайшемъ счасть? такому челов?ку? Могли ли бы вы не красн?я принимать изъ его рукъ все, что онъ могъ бы предложить вамъ?
Броунъ произносилъ эти слова такъ спокойно и серіозно, очень серіозно; не дрожалъ его голосъ, не дрожала его рука, которою онъ взялъ руку Фанни; и можетъ быть, именно эта спокойная сдержанность, надежное самообладаніе, которыя этотъ челов?къ обнаруживалъ отнимали у нея въ эту минуту полную свободную безопасность.
Она не см?ла поднять глазъ на челов?ка, стоявшаго предъ нею, не им?ла полнаго сознанія въ томъ, что ей надо д?лать; она чувствовала только, что въ эту минуту р?шается судьба ея жизни.
Она хот?ла что-то сказать, но слова не выходили изъ ея сдавленнаго горла.
— И еслибъ этимъ челов?комъ былъ я? продолжалъ Броунъ: — еслибъ я вамъ сказалъ: Фанни, будь моею женой! что вы мн? отв?чали бы?
Но Фанни ничего не могла отв?чать. Слезы, горячія слезы душили ее. Броунъ схватилъ ее за об? руки и притянулъ къ себ?. Она положила голову къ нему на грудь, на которой разъ уже нашла успокоеніе, въ ту ночь, когда міръ мрачно давилъ ее, какъ въ могил?.
Н?сколько л?тъ прошло съ того весенняго утра въ саду позади дачи, увитой плющомъ. Броунъ съ своею женой много путешествовалъ. Она вид?ла св?тъ и узнала людей, Изъ б?дной д?вочки стала знатною дамой. У нея все было, что только льститъ сердцу женщины: высокое положеніе въ св?т?, богатство, красота — какъ по-крайней-м?р? ув?ряли ее льстецы — и наконецъ высшее благо женщины — прекрасныя д?ти. А между т?мъ — между т?мъ ея в?чно тревожное, в?чно алчущее сердце не удовлетворено; ея гордое сердце,
