продолжался до той поры, пока не опустел последний бочонок пива, и не осталось и капли в бутылках с элем.
Глава 12.
Стас, как бы не осторожничал, с трудом добрался до ниши с приготовленной для него постелью. Проклятый эль да еще приправленный пивом, способен был свалить слона, а не только простого смертного. К его вящей радости и командирской гордости бойцы тоже добирались до своих лежанок на своих собственных ногах, чего нельзя было сказать о доброй половине гномов. Часть из них сладко спала здесь же за столами, другие мирно обрели местечко под столами, чтобы не тратить времени на дорогу.
Рухнул, не раздеваясь, на лежанку и сразу же уснул. Дева – воительница осторожно прилегла рядом.
В голове туман бродит. То черные тучи гуляют, то огненные всполохи играют.
«Проклятый эль!» - Сонно подумал он. Язык заплетался даже во сне.
На не малые жертвы пришлось пойти, чтобы не ударить перед этим лихим народцем в грязь лицом, в смысле в салат рылом.
Лежанка то уплывала из под него, то бросала под самый потолок, то кидала из стороны в сторону. Туман гулял перед глазами. То белый и густой, как пар, то черный, как ночь. То огненно – красный, как та огненная лава, из которой выползали огненные твари. Расползался по сторонам, раздирая черепную коробку и карабкался вверх по стенам. Растекался по полу и клубился, клубился, клубился…
Копошились в тумане огненные черви, выстреливая в его лицо длинными раздвоенными языками. Срываются с языков прямо на его постель жаркие капли и рассыпаются пылающими углями по полу пещеры. А в гигантском копошащемся клубке безумствуют и беснуются «мебельные» драконы Толяна.
Туман чернеет, закрывая от него эту адскую картину. Сыплется глянцево – черная сажа, засыпая пещеру. И он барахтается, пытаясь выбраться из нее. А сажа, горячая и жирная, жжет глаза, лицо, руки, забирается в уши и заполняет рот. Не проглотить, не выплюнуть. Нечем дышать.
«Купава!» - Кричит он, стараясь выплюнуть мерзкую сажу.
Не слышит верная подруга. Свернулась клубком и спит сном невинного младенца, досыта набегавшись за время утомительного похода.
Сажа забила рот и нос, как пробкой заполнила горло. До тла выжигает легкие.
И сыплется, сыплется.… И мало ей уже их пещеры. Отбросила полог и вывалилась туда, в большую пещеры, где мертвецким сном спят гномы.
А из-под слоя сажи рвутся языки пламени. И это уже не сажа, а пылающая лава.
И он сгорает в ней синим пламенем. Но как же Купава? Эльф? Его волчата. Гномы… стая.
В языках пламени появилось лицо. Знакомое лицо. Огромные зеленые глаза… Но где повязка?
«Все! Глюки!»
Принц Дельбар…
Заметалось пламя, словно под напором шалого ветра. Разлетелась сажа и сразу стало легче дышать.
Вытянул руку, чтобы коснуться лица. Лицо заметалось, исказилось в языках пламени и исчезло.
Но сразу же появилось вновь. Губы шевельнулись, пытаясь что-то сказать.
«Принц Дельбар все-таки потерял свое тело. – Попытался сказать он. Губы отказываются повиноваться, язык распух и с трудом помещался во рту. - Толян, увидев тебя, был бы очень расстроен. Он с большим уваженьем и трогательной любовью относится ко всему, что находится ниже шеи. Особенно к желудку».
На лице появилась легкая улыбка. И губы снова шевельнулись. Но усилие было очевидно слишком велико для призрака. Его исказила жуткая гримаса. Оно подернулось легкой дымкой и медленно растаяло.
«Обиделся. – Отрешенно подумал Стас. – Не надо было ему говорить про Толяна».
Сажа тем временем исчезла. Догорали языки пламени, рассыпаясь искрящимися углями по полу.
«Бред! Пьяный бред!»
Он стоял в центре огромного сверкающего белизной овального зала. Стены зала плавно переходили в свод, скрадывая его высоту. Не видно не дверей, не окон. Нет и ламп. Но в зале бушует такой яркий свет, что слезятся глаза.
Пусто. Можно даже сказать не души.
Монотонно гудят приборы. Откуда они здесь взялись? В этой архаике раннего средневековья? Вокруг только гладкие сверкающие стены. Как в конторе Рэда.
Все-таки напрасно он тогда поторопился все разметать в прах. А у Рэда спрашивать бесполезно. Не рубит Рэд в чужом хозяйстве. Попросту говоря, не уха, не рыла. Не в зуб ногой, не в рыло лаптем…
Подрагивает пол под ногами, гудят стены. И звук все нарастает, отзываясь болью в ушах. Боль вонзилась в виски и пробирается уже внутрь мозга. А вместе с болью заползает дикий страх. Тот, от которого сжимается сердце, холодеет, обмирает душа и отнимаются ноги. Тот страх, который человек испытывает только во сне. Страх, лишающий способности не только сопротивляться, но даже удирать во все лопатки.
Да, да… бежать! Но куда? Не окон, не дверей!
«Проклятый эль! Впору вызывать неотложку и под вой сирены в психушку, за зеленый забор!»
Стены уже не только гудят, дрожат, вибрируют. Войдут в резонанс и со святыми упокой. И родные не узнают, где могилка моя. Пожалуй, наврал. Могилку как раз издалека будет видно. Приметная могилка! Не каждому повезет такой обзавестись.
Омерзительный свистящий шепот. Кто-то что-то сказал или мне показалось? Откуда это?
Сияющий зеркальным блеском пол озарила яркая вспышка и пламя сразу, одним прыжком вскинулось под потолок.
Из искры возгорится пламя! Хорошо сказано. Главное к месту. И как раз ко времени.
Последнее, что увидел, сгорая без остатка в этом пожарище, и перед тем, как потерять сознание, были зеленые глаза и шевелящиеся губы.
«Дельбар. Но почему без черной повязки»?
И все. Провалился в тяжелый беспокойный сон.
Утром проснулся, к удивлению своему, бодрым и свежим, словно и не было вчера затянувшегося застолья с его элем и пивом в лошадиных дозах.
Купава сидела рядом, свернув ноги калачиком, и привалившись спиной к стене, не сводя с него глаз.
-Не спится на новом месте, девушка?
-Ты плохо спал сегодня, мой вождь. Ворочался, размахивал руками, с кем-то разговаривал и очень кричал. – Вместо ответа сказал она. – Мне было страшно за тебя. Ты был то холодным, как лед, то горячий так, что руки обжигает.
В ее глазах снова появился страх.
-Перекупался. Нельзя было в воде столько сидеть. – Отшутился он и привлек ее к своему плечу.
-И к тому же древний напиток гномов на человека не рассчитан. Лошадь с ног свалит.
-Лошадь не пьет, мой вождь.
-Да, ну? – Удивился Стас. - Вот как. А я и не знал. Хотя, вру, догадывался.
-Опять шутишь над бедной девушкой?
-Как можно, детка, шутить над ребенком? Ты видела, какая у лошади голова? Большая! Догадываешься, сколько ума туда боги натолкали? Уйму. Можно сказать, ума палата. А умный человек пить эту гадость не будет.
-Так это же лошадь…
-У нас говорят, пьет, как лошадь. И это сбило меня с толку. Каюсь…
Купава беззвучно засмеялась.
