Европейские поэты Возрождения

«Я пел когда-то; сладостно ль звучали…»

Я пел когда-то; сладостно ль звучали
Стихи мои — судить любви моей.
Вернуть не властен праздник прежних дней,
В слезах ищу я выхода печали.

Иные страсть разумно обуздали,
А я об этом и мечтать не смей,
По-прежнему бессильный перед ней.
Блаженны, у кого она в опале!

Любя, не оставлял надежды я
Пример счастливый завещать потомкам, —
Увы, пребудут втуне упованья.

Так пусть теперь в стихе моем негромком
Услышат все на свете крик страданья,
Включая вас, противница моя.

«Ты застилаешь очи пеленою…»

Ты застилаешь очи пеленою,
Желанья будишь, зажигаешь кровь,
Ты делаешь настойчивой любовь,
И мукам нашим ты подчас виною.

Зачем, уже развенчанная мною,
Во мне, надежда, ты родишься вновь?
Приманок новых сердцу не готовь:
Я твоего внимания не стою.

Счастливым счастье новое пророчь,
Что если плачут — то от сладкой боли,
А мне давно ничем нельзя помочь.

Я так измучен, что мадонны волей
С последним неудачником не прочь
Из зависти я поменяться долей.

ЛУДОВИКО АРИОСТО[61] Перевод Евг. Солоновича

Сатира третья[62] Мессеру Аннибале Малагучо

Разлить ты просишь, Аннибале, свет
На то, нашел ли твой кузен удачу
У герцога Альфонсо или нет.

Ты скажешь мне, коль правды я не спрячу,
Что на спине опять небось мозоль,
Что я похож на немощную клячу.

Однако правду выслушать изволь:
Равно любое бремя ненавижу,
И не по мне скотины вьючной роль.

Толкуй про язвы на спине, про грыжу,
Считай меня хоть клячей, хоть ослом,
Кривить душою смысла я не вижу.

Когда, родившись, я, не будь глупцом,
Решился бы на некую забаву,
Проделав то же, что Сатурн, с отцом,

Чтоб все принадлежало мне по праву,
А не десятку братьев и сестер,
Составивших голодную ораву,