II.2.
И все же, похоже, придется признать, что в нефигуративной живописи (и это имеет отношение
также и к атональной музыке и к некоторым другим художественным явлениям) есть свои
закономерности, своя особая, пусть отличная от той, к которой мы привыкли, шкала отсчета.
Впрочем, ключ к пониманию этой живописи предлагают сами художники, говоря, что они
следуют фактуре материала, воспроизводят строение древесных волокон, текстуру мешковины, субстанцию железа, выявляя системы отношений, формы, обнаруживаемые при проникновении в
этот материал и подсказанные им Тогда выходит, что в произведении нефигуративного искусства
под (или над) уровнями технического исполнения, семантики и идеологических коннотаций
надлежит усмотривать что-то вроде
том самом материале, с которым он работает. Речь не о приведении в соответствие исходного
172
материала и замысла, но о исследовании, как под микроскопом, составляющих этого материала, о
наблюдениях за потеками краски, узором песчинок, плетением холста, неровностями штукатурки, выявлении их строения и, значит, кода. Будучи выявленным, этот код может служить моделью
при структурировании физико-технического или даже семантического уровней, конечно, не в том
смысле, что он навязывает произведению какие-то образы и, следовательно, означаемые, но в
смысле подсказки конфигураций, очертаний, форм, если и не отождествляемых с каким- то
определенным предметом, но все равно узнаваемых, иначе почему мы отличаем 'пятна' Вулса от
поверхностей Фотрие и 'макадам' Дюбюффе от творческого жеста Поллока
Эти формы образуются на знаковом уровне, но при этом идентифицировать эти знаки не так
просто. Как бы то ни было, нет оснований сомневаться в том, что идиолект, связывающий все
уровни произведения нефигуративного искусства, существует, и это и
конфигурациям, так что все возможные уровни произведения (у Дюбюффе они все сохраняют
узнаваемое значение слабо выраженных иконических знаков) опираются на микрофизический
уровень. Иными словами, здесь трудно говорить о надстраивании над всеми уровнями некоего
более общего кода или идиолекта, так как система отношений, сложившаяся на одном уровне, а
именно микрофизическом, становится нормой для всех остальных. Это сокрытие семантики, синтаксиса, прагматики, идеологии за микрофизическим уровнем приводит к тому, что многие
считают, что произведение нефигуративного искусства ничего не сообщает, в то время как оно, конечно, что-то сообщает, но делает это иначе. И что бы ни говорили теоретики, эти произведения
несомненно что-то сообщают, коль скоро они заставляют нас иначе смотреть на мир, на природу, ощущать чужеродность материала, тем самым перемещая нас в пространстве окружающих нас
вещей, помогают лучше постичь сообразность того, что прежде казалось нам случайным, и почти
бессознательно искать во всем следы искусства, т. e коммуникативной структуры, идиолекта, кода
41.
II.3.
Однако здесь возникают серьезные вопросы: является ли индивидуальный код неотъемлемой
характеристикой почти всех произведений современного искусства (код, до произведения не
существовавший и не являющийся для него какой-либо внешней точкой отсче-
41 См страницы, посвященные нефигуративному искусству, в
та, но содержащийся в самом произведении)? И все же этот код без помощи со стороны и, стало
быть, без каких-то теоретических деклараций невыявляем. Выявление нового оригинального кода
в абстрактной и традиционной живописи происходит только после того, как выявлен слой
www.koob.ru
