необычные – с абстрактными рисунками. На одной из них – изображение кричащих детей.
Психолог просит подробно рассказать, как лично я понимаю рисунок. Дети в эйфории, радуются чужой победе? Психолог продолжает задавать вопросы, требуя отвечать быстро: «Ты среди этих детей или ты тот человек, чьей победе они радуются?» Среди детей. «Хотела бы оказаться на месте победителя?» Нет, почему-то в группе поддержки лучше. Значит, деалет вывод психолог, не стоит сейчас зацикливаться на анализе своих возможностей, а поискать новые ресурсы вовне, в других людях. «Возможно, в ближайшее время тебе действительно не удастся съездить на учебу за границу. Но кто знает, как жизнь сложится? Вдруг выйдешь замуж за дипломата и будешь ездить столько, что надоест», – замечает Ольга. После чего набрасывает еще несколько сценариев жизни «пациента» и почти убеждает его в том, что ситуация небезнадежна.
Впрочем, свои способности Савина не переоценивает: «Психологи не всесильны. В ходе диагностики может выясниться, что человеку необходимо также медикаментозное лечение, а этим уже должен заниматься психотерапевт».
У многих коучей, в отличие от психотерапевтов и психологов, вообще нет профильного вузовского образования. «Коучинг вырос из психологических консультаций, спортивного тренинга и бизнес- тренинга», – объясняет Эдуард Митачкин. «Психологи работают с прошлым человека. Коучи работают с будущим, – добавляет коуч Любовь Короткова. – Если психологи рассматривают прежде всего психологический комфорт человека, то мы работаем с целями и мотивацией». В среде самих специалистов расходятся мнения о том, чьей подготовке стоит доверять.
«Психолог – это скорее призвание, чем профессия», – считает Эвелина Головкова, у которой техническое и финансовое образование. «Я давно уже являюсь частным инвестором. Несколько лет назад я прошла профессиональную переподготовку и получила диплом психолога. Образование иметь желательно, но умный работодатель обращает внимание прежде всего на то, что у человека в голове, а не в дипломе». Спрашиваю у Головковой, есть ли шанс у меня, с моим неоконченным журналистским образованием, переквалифицироваться в психолога. «Эта область открыта для всех. Например, у нас в центре выработана система ассистентства. Если ты прошел хотя бы одну тренинговую программу, в дальнейшем ты можешь работать добровольным помощником тренера – ассистентом. Потом стать стажером, а потом, возможно, и тренером», – отвечает она.
Николай Перов, выпускник психфака МГУ, работающий по специальности в Нью- Йорке, такую практику считает порочной. «В США психолог без диплома – это что-то из разряда фантастики, – категоричен он. – А в России самозваных психологов хватает, особенно много таких людей в тренинговой среде. Почему-то принято считать, что достаточно пройти полугодовые курсы при каком-то вузе, получить корочку, чтобы заниматься практикой. Опасность самозваных психологов в том, что они не могут провести диагностику и определить, нужно ли человеку медикаментозное лечение. Без нормального высшего образования карьерные вершины в сфере психологии недостижимы».
«До перестройки в СССР существовали лишь два вуза, в которых были психологические факультеты, это МГУ и ЛГУ, – вспоминает Татьяна Гусева, начальник отдела маркетинга психфака СПбГУ. – Сейчас психологические факультеты есть в каждом втором вузе, но мало кто может конкурировать с двумя старейшими факультетами».
Конкурс в 2006 году на психфаке МГУ составлял 4,89 человека на место, а в 2007 году – уже 6,97. Конкурс в СПбГУ стабильный: 3,5—4 человека на место. Профессиональная переподготовка в СПбГУ стоит 30 тыс. руб. за семестр, второе высшее образование – 40 тыс. руб. за семестр. В МГУ второе высшее образование на психфаке и программа профессиональной подготовки стоят одинаково – 110 тыс. руб. за семестр.
«Разница между вторым высшим и переподготовкой существенная, – объясняет Татьяна Гусева. – Чтобы получить второе высшее, необходимо сдавать экзамены по математике, литературе и биологии. А чтобы попасть на профессиональную переподготовку, достаточно пройти собеседование. В первом случае учеба длится три года, во втором – полтора. В отличие от второго высшего образования, диплом о профессиональной переподготовке не дает возможности преподавать».
Авторитет психолога, по мнению Ольги Савиной, складывается из стажа работы, количества пройденных профессиональных программ, авторства книг и научных званий. Вершина карьеры для психолога – это наличие собственного психологического центра и запатентованных программ. «Эти программы ты можешь продавать как бы по франшизе. То есть их могут проводить другие люди в другом городе, а ты будешь иметь 5—10% прибыли с каждой программы», – объясняет Савина.
Профессиональная история Александра Свияша является в этом смысле образцовой. Он автор 10 книг, общий тираж которых превышает 8 млн. экземпляров. Его собственный центр «Разумный путь» существует с 1997 года. Ежемесячно через групповые программы центра проходит около 250 человек. Группа состоит в среднем из 20 человек, участие в 2—3-дневном тренинге стоит 5—9 тыс. руб. Здесь можно получить индивидуальную психологическую (2,5 тыс. руб. в час) или финансовую (3,5 тыс. руб. в час) консультацию. В центре 25 тренеров, в том числе приглашенные. Месячный оборот центра, по подсчетам, составляет порядка 1,5 млн. руб.
Но не все стремятся к открытию собственных центров. «В нашей профессии достаточно альтруистов, которые идут работать в детдома со средней зарплатой 3 тыс. руб. в месяц или в техникумы на ставку 5,5 тыс. руб.», – делится Ольга Савина.
В 90% случаев выпускники психфаков работают по профилю. Он очень широк. «Наши выпускники – в школах, детсадах, рекламных агентствах, пожарных частях, родильных домах, – перечисляет Гусева. – Сейчас многие учатся на кризисных психологов и работают потом в горячих точках. Политические психологи консультируют кандидатов на выборах».
Выпускник психфака, начинающий заниматься индивидуальными консультациями, зарабатывает до 40 тыс. руб. в месяц, психолог с 10-летним стажем работы, собственными тренинговыми программами и клиентской базой – 120—150 тыс. руб. в месяц. Еще недавно пиком карьеры психолога в корпоративной среде была должность HR-специалиста ($1,5—3 тыс. в месяц) с перспективой стать директором по персоналу ($7—10 тыс.). Сейчас рынок HR-услуг заметно сократился, а еще одна перспективная отрасль для психологов – услуги по аутплейс-менту, «мягкому увольнению», – пока не развита в России.
Николай Перов в Нью-Йорке работает как раз в таком агентстве. «По моим оценкам, каждая вторая американская компания при увольнении сотрудников пользуется услугами фирм по аутплейсменту, и в большинстве случаев такие услуги включают в себя консультацию психологов, – говорит он. – В России количество фирм, занимающихся аутплейсментом, можно пересчитать по пальцам, а психологической поддержкой, насколько мне известно, не занимается ни одна из них».
«Как правило, в российских компаниях из-за низкого спроса на аутплейсмент функции нескольких специалистов (консультанта по поиску работы, менеджера по работе с клиентом, психолога) совмещает один специалист, – рассказывает Григорий Полкан, директор департамента регионального развития Senat Consulting Services. – Поэтому работа психолога в России по аутплейсменту скорее проектная, чем постоянная».
По данным Американской психологической ассоциации, каждый четвертый американец хотя бы раз в жизни обращался за помощью к психологу. В России, полагают эксперты, в лучшем случае – один человек из десяти. Потенциал для роста рынка этих услуг велик, и кризис, как ни странно, тому не помеха.
Сокращение на бытовой почве
Средний класс теряет доходы и, едва успев привыкнуть к услугам помощников по хозяйству, вынужден с ними расставаться. Домработницы, няни и сиделки не снижают зарплатных требований – хотя бы потому, что большинство из них вынуждены снимать жилье. По мере сокращения рынка труда домашнего персонала украинский выговор среднестатистической «прекрасной няни» уступает место московскому.
В последние годы домработницы и гувернантки перестали быть исключительными символами жизни богачей: к их услугам стали прибегать многие представители среднего класса. По данным Ассоциации агентств по подбору персонала, в 2008 году в столице функционировало примерно 300 подобных компаний против 100 в 2005 году. «Сейчас многие компании отходят от дел, – отмечает представитель ассоциации Олег Урядов. – По моим оценкам, рынок упал в два-три раза с начала
