- А-а-а, - понимающе протянул Гровель, - вон как! Я-то чем могу помочь? Коней вам дать?
Хорст несколько долгих мгновений непонимающе смотрел на Гровеля, потом почти беззвучно расхохотался. К нему присоединился Бродерик - из темного угла раздались звуки, напоминающие те, что издает собака, поперхнувшаяся сладкой костью. Гровель молчал, искренне недоумевая, что могло вызвать такое веселье.
- Молодец! Ну вот молодец! – Сквозь смех заявил Хорст. – Держу пари, что дела у этого барышника в полном порядке!
- Да, кстати! – встрепенулся в своем кресле нынешний Бродерик. – Я во дворе видел людей Езефа. Что здесь происходит с моим хозяйством? Менялы уже, поди, всё описали?
Гровель поерзал на табурете, соображая, стоит ли отчитываться перед бывшим хозяином, но под вопросительным взглядом Хорста не смог удержаться и похвалился:
- Дела в порядке. У меня не забалуешь. Думаю вот ещё воловьими шкурами заняться. Говорят, зольно-дубильные мастерские теперь на подъёме.
- Чего? Как это в порядке? – Опешил старик. – Что ты сделал?! Как это дела могут быть в порядке, если ещё два дня назад нужно было отдавать лихву по займам!! Где ты взял деньги?! А! Понимаю… Продался Езефу и Сальвиари? Точно! – Он схватился за голову. - Молчи, молчи, землекопская рожа! Всё, что собирали Гровели четыре поколения! Всё! Он всё отдал этим негодяям!
- Не отдавал я ничего! – Пробился сквозь его причитания Гровель. – Сами принесли и ещё спрашивали – не мало ли?
Довольный Хорст следил за диалогом купцов – прежнего и нынешнего – с нескрываемым удовольствием. Он уже понял, что крестьянин совсем не так прост, как ему представлялось ранее, и это открытие почему-то наполнило его сердце радостью - такой же, какая много лет назад возникла в нем, когда его старший сын победил на своем первом турнире.
- Кто принесли? Сальвиари? Езеф? – Распалялся Бродерик, - где это видано, чтобы эти падальщики несли деньги своим жертвам? Что ты несешь!
- Спокойно! - Хорст решил вмешаться в спор. – Спокойно, господа негоцианты! Сейчас Ганс сам, толково и по порядку расскажет, как так случилось, что менялы пошли ему навстречу. Да, Ганс? Отлично! А уважаемый Бродерик будет при этом молчать, пока Ганс не закончит. Да, господин маршал? Ну вот и славно. Начинай, Ганс.
- Ну, в общем, сначала так всё и было, - шмыгнув носом, заговорил Гровель. – Пришли эти люди, стали угрожать, требовать возврата долгов. Шумели. Потом я попросил Рене всё посчитать. Или сначала я попросил, а потом пришли эти люди? А, неважно! Словом, когда я сообразил, что очень скоро у меня могут отобрать всё – Рене пришлось хорошенько побегать. Он вообще молодец, всё сделал правильно. А самое главное, именно он объяснил мне, каким образом я получил займы у менял! Н-да, чтобы я без него делал? Так вот, перво-наперво я поговорил с Аароном Пти и Иеремией Флоддом.
- Кто это? – спросил Хорст.
- Нотариус с адвокатом, - пояснил Бродерик, внимая откровениям недавнего крестьянина.
А тот продолжал:
- Не знаю, зачем ты платил им деньги? Эти прощелыги не дали мне никакого толкового совета – только грозили долговой клеткой, вякали что-то о том, что они много раз предупреждали. Словом, когда они уехали, я понял, что дела-то совсем плохи! И тогда я вспомнил опись моего имущества, которой тыкал мне в нос пройдоха Флодд. Вот здесь в голове что-то щелкнуло, и я понял, как мне выйти из положения!
- И как же? – Хорст довольно улыбался, глядя на Гровеля.
- Я поехал к менялам и предложил им новую сделку! – Видя, как затихли слушатели, Гровель выдержал паузу, затягивая интригу. - Я сказал им: господа, если вы желаете получить назад взятые у вас деньги, вы должны дать мне ещё столько же!
- Что?
- Бред какой-то! Никогда не поверю, что Сальвиари вот так просто взяли и дали тебе еще пятьдесят тысяч!
- А я и не говорил, что это было просто! – Возмутился Гровель. – Совсем непросто! Сначала они смеялись надо мной! Опять грозили долговой клеткой, распродажей имущества, королевскими галерами… Как же они выли всего через час!
- Не тяни, - поморщился Хорст.
- Не буду, - Гровель встал со своего табурета, потянулся, расправляя занемевшие руки и ноги. – Ты же помнишь, как брались займы? – Спросил он у Бродерика.
- Конечно, - кивнул тот, - сначала под залог моих монет, потом, когда золото было истрачено, залогом выступили имеющиеся табуны, потом те табуны, что были выкуплены на займы…
- Ну да, Рене мне это все объяснил. И я объяснил это Сальвиари. Но он, что-то быстро посчитав, отмахнулся от предупреждения, сказав мне, что этот риск учтен в ставках. Не знаете, что это такое?
- Потом. Рассказывай. – Бродерик весь подался вперед, прислушиваясь к словам хитрого крестьянина.
- Ладно, потом, так потом. Ну так вот, я, сидя напротив хохочущего мне в лицо Джузи Сальвиари, вызвал Хавьера и велел передать Карлу и Жакому, чтобы начинали кормить лошадей желтой волчанкой.
- Они же сдохнут! – в один голос воскликнули Бродерик и Хорст, оба считавшие себя знатоками в коневодстве.
- Конечно сдохнут, - согласился Гровель. – Да не просто сдохнут, а их мясо будет отравлено, а шкуры высохнут и полопаются. Ни для мясников товара, ни для кожевенников. Словом, если бы это случилось, то уже к полудню от табунов остались бы только копыта. Зато очень много! Ну, само собой, Хавьер-то знал, что я отдам такой приказ и сделал вид, что исполнен решимости привести его в действие. А бедняга Джузи всё еще смеялся… До тех пор, пока я не начал рассказывать ему в самых точных подробностях, что происходит со скотом, обожравшимся волчанкой. Вот тут-то его ослиная морда вытянулась и смеяться пришлось мне. Он быстро сообразил, что пока лошади живы – есть надежда на возврат монет, а когда они сдохнут, никакой надежды не останется. Мне даже не пришлось сообщать ему, что дом я решил сжечь.
- И он поверил тебе?
- А как ему было не поверить, когда я стал рассказывать, что с детства ненавижу этих животных! В их навозе мне пришлось ковыряться чуть не с самого рождения! А как они меня кусали и лягали! А папенька, старый Готфрид, вместо того, чтобы наказывать скотину, давал мне подзатыльники! Я долго терпел этих четырехногих – пока они кормили меня - но теперь, когда наконец-то выпала возможность поквитаться с ними, я нипочем не упущу случай! Ведь всё равно очень скоро они перестанут быть моими. Так зачем мне страдать одному?
- И ты бы на самом деле сделал это? – спросил Бродерик.
- Когда говорил с Сальвиари, я был просто уверен в этом!
- Силен, - покачал головой Хорст. – а дальше что было?
- Он ползал передо мной на коленях, пока я не согласился на ещё один, он назвал его «льготным», займ. Не знаете, что это значит? Потом я послал Бриана в догонку за Хавьером отменить свой приказ – Джузи даже дал ему какого-то мула для быстроты. Потом был Езеф. Этот долго не хотел верить. Пришлось скормить его ослу целую четверть волчанки – чтобы убедился, что в моих словах только правда.
- И что?
- Как и должно было быть. Сдох осел, - печально вздохнув, сообщил Гровель. - Единственная скотина, пострадавшая от отравы, и та не моя. Потом были Ротсворды, но те согласились сразу, едва услышали, что Сальвиари уже разослали людей собирать долги. Даже не пришлось перед ними Хавьера с Брианом гонять взад-вперед. А на утро пришли их люди, принесли деньги. Я даже посчитать ещё не успел, сколько там.
- Ну, как тебе новый хозяин? – спросил Хорст у Бродерика.
- Да какой это хозяин? – Огрызнулся тот. – Мошенник это! Почище Сальвиари и Езефа! Что он теперь с деньгами делать будет? И с лошадями? А лихва представляешь какая? И где бы он столько волчанки набрал, чтобы всех перетравить?
- Да будет тебе, - улыбнулся Хорст. – Не ревнуй. Твое же добро парень спасал! И спас! А ты собирался
