ладонь! А то еще почините».
— Не беспокойтесь, поручик! Дойду.
«Куда они меня ведут? На допрос? А голова немного кружится. Ничего, доберусь»…
Орлова ввели в большую светлую комнату. Окна настежь. «Чем это тут пахнет? Гарью… Значит, опять бомбили. Почему же я не слышал? Спал. Здоров спать, Алексей Иванович!»
Стол под белой скатертью. «Ты смотри, молоко!»
— Выпейте молока, господин Орлов.
— Не могли чай приготовить!
— После вашего поста молоко лучше.
— Надеюсь, без отравы?
— Подозрения? Выпили? Ну и молодец! Немного отдохните и пойдем красоту наводить.
Орлов сел в кресло перед зеркалом. «Ого! Здорово оброс!»
Парикмахер в белом халате поверх военной формы вышел из-за ширмы. С любопытством посмотрел на Орлова. Орлов узнал сразу — Ужакин, лейтенант, встречались еще перед войной.
«Как его звали? Николай? Михаил? Вспомнил — тезка, совершенно верно — Алексей Ужакин».
Астафьев скомандовал:
— Постриги, Рыбаков, побрей…
— Слушаюсь, ваше благородие!
Поручик подсел к журнальному столику, принялся за газету. Орлов рассмотрел заголовок — «Доброволец».
Ужакин закутал Орлова простыней.
«Значит, ты здесь под Рыбаковым ходишь, лейтенант Ужакин? Я сейчас тебе напомню, кто ты есть!»
— Постарайся, Ужакин, по старому знакомству!
У парикмахера дрожат руки, голос с хрипотцой.
— Это вы мне?
— Тебе, Ужакин, тебе…
Парикмахер совсем разволновался — побледнел, перекладывает на полке инструмент, взял почему-то бритву, смотрит в сторону. Поручик Астафьев услышал, подошел.
— Рыбаков! Положите бритву!
Ужакин положил бритву.
— Руки! Подними руки, Рыбаков!
Астафьев пнул дверь, крикнул:
— Дежурный!
Вбежал офицер.
— Господин Севастьянов! Унтер-офицер Рыбаков арестован. Проводите куда следует…
— Есть!
— Срочно парикмахера!
— Есть!
— Вы неосторожны, господин Орлов. Рыбаков мог вас зарезать, как цыпленка…
— Ужакин? Не смог бы. Он трус!
— Тем более…
— Разрешите взглянуть на вашу газету?
Астафьев подал Орлову газету.
— Интересуетесь?
— Почему бы и нет.
— Плохая газета. Когда редактировал Жиленков, хоть что-то было, а сейчас редактор князь Барятинский-Эрастов. Знаю его по Парижу. Грандиозный болван.
Под названием «Доброволец» жирным шрифтом напечатано: «Ежедневная газета войск освободительного движения». Орлов пробежал глазами заголовки статей:
«На фронтах», «Германские войска снова потеснили советские позиции», «Все силы русского народа на освобождение родины от большевизма».
«Генерал-лейтенант Г. Н. Жиленков в Париже — сердечная встреча с вождем народной партии Жаком Дорио. На встрече присутствовали глава милиции и руководитель легиона французских добровольцев месье Дорнан, главный редактор «Эвр» Марсель Дэа, редактор «Нувель ревю Франсэз» Дрие ла Рошель, писатели Бери, Бразильяк».
«Беседа с А. Ф. Керенским. Корреспондент германского информационного бюро передает из Мадрида, что туда поступило известие об интервью с А. Ф. Керенским, которое он дал известному журналисту. Министр — председатель Временного русского правительства заявил: «Россия вполне созрела для борьбы за свободу. Я твердо верю, что генерал-лейтенант Власов поведет ее по верному пути».
«Повышение цен на эсбан». «В целях экономии цена на билеты берлинской городской железной дороги повышена на пятнадцать пфеннигов».
«Изменение часов работы русского ресторана «Медведь». Администрация уведомляет гг. посетителей, что в связи с участившимися воздушными налетами противника наш ресторан открыт с 12 дня до 7 вечера».
«Богослужения». Справок было много: о кафедральном соборе Вознесения, украинской православной церкви св. Михаила на Кайзераллее, 19, казачьей православной церкви св. Николая на Клопштокштрассе, 58, о храме равноапостольского князя Владимира…
«Отдел розыска». «Лидия Михайловна Абрамова разыскивает Виктора Николаевича Абрамова, офицера армии Врангеля в 1920 году. Писать: Бреслау, 5, кабаре «Кайзеркрене». «Сотников Николай Семенович разыскивает Юлю Гриценко из Житомира. Писать: Франция, Париж, 17-й район, рю Ван-Дейка, дом 4, штаб «остлегиона». «Донской казак Лютов Карп Федорыч разыскивает брата Афанасия. Париж, рю де Курсель, 63».
«К сведению подписчиков и читателей. Со следующего номера за объявления о розыске близких и друзей устанавливается единая цена — 2 марки. Объявления будут иметь стандартный вид. Например: «И. И. Русаков — А. А. Русакову. Писать: Берлин, Митте, Георгштрассе, два».
Вбежал младший унтер-офицер.
— По вашему приказанию явился.
— Облачайся! Пострижешь, побреешь господина Орлова.
— Слушаюсь… Пожалуйте, господин подполковник. Как прикажете? Под полечку, боксик?
— Обыкновенно. Чик, чик, чик…
— Давно оттудова, ваше высокоблагородие?
— Котов! — поручик Астафьев оторвался от газеты. — Можете молча орудовать?
— Трудно-с, вашбродь. Поговорить охота.
— Со мной поговоришь!
Котов больше ни слова, лишь спросил деловито:
— Усы сохраним? Вам идут.
— Пожалуй, оставь…
Астафьев насмешливо бросил:
— Усы гусара украшают.
— Котов, сбрей. Ну их к черту!
Парикмахер смахнул усы. Спросил у Астафьева:
— Одеколончиком полить, вашбродь?
— Лей. Рейхсбанк выдержит.
Поднялись на третий этаж, прошли в комнату, в ней мягкий кожаный диван, такие же глубокие,
