Норма.
Откровенно говоря, да.
Петерсон
(возвращаясь на свое место, прячет гимнастический прибор в ящик).
Не советую, не советую, если хотите, чтоб ваши корреспонденции печатались.
Норма.
О! Это звучит, как угроза.
- Петерсон.
Нет, мисс. Только как дружеское предо стережение.
(Берет папку с бумагами.)
Норма.
Благодарю, а не считаете ли вы, сэр, что наша политика по отношению к перемещенным лицам слегка напоминает торговлю рабами?
Бентли.
Ты переоцениваешь компетенцию майора, Норма.
Петерсон
(посмотрев исподлобья на Норму).
А также и свою собственную, мисс.
Нор
м а. Пока я еще не знаю, где начинается наша с вами компетенция с бюрократической точки зрения. Я знаю только одно: где начинается компетенция всякого порядочного человека. И потому я интересуюсь и буду интересоваться всем, что может бросить тень на честное имя моей страны.
Бентли.
О, узнаю мою Норму!
Петерсон
(Бентли с убийственным сарказмом).
А через неделю-другую вы, пожалуй, не узнаете ее, или сделаете вид, что не узнаете...
Бентли.
Я поражен, майор, вашим даром провидения.
Петерсон.
Что ж! Поживем — увидим...
Сквозь полуоткрытые двери Том движением головы дает знать, что
кто-то пришел.
(Смотрит на часы).
Он может войти.
Голова Тома исчезает.
Бентли
(снимает со стены куртку).
Разрешите, майор,
и
на этот раз не мешать вам? Я хочу проводить мисс Фанси в отель.
Петерсон.
Только поскорей возвращайтесь! Об стоятельства сложились так, что даже вы сможете быть полезны
Бентли
(одеваясь).
Я преисполнен гордости, майор.
Входит
Цупович.
Он расшаркивается перед каждым из присутствующих.
Цупович.
Добрый день, леди! Добрый день, джентль мены!
Норма
(Бентли).
Кажется, я его уже видела.
Бентли.
Это главарь племени команчей, торгующий скальпами своих одноплеменников. Майор Петерсон — его главный клиент.
Норма
(натягивает перчатки). А
ты?
Бентли.
Я — Пилат, умывающий руки... огненной влагой. Оставляю вас наедине. Желаю успеха, джентльмены!
Бентли и Норма уходят. Цупович фамильярным жестом головы спраши вает, указывая на Норму, кто такая.
Петерсон.
Вас это не должно касаться: она — амери канка. Лучше возьмите себе стул!
Цупович садится.
Как вы могли допустить до этого?
Цупович
(разводит руками, отчего его шляпа сползает с колен, и он то и дело подхватывает ее).Рука Москвы, сэр!
Петерсон.
Расскажите это своей бабушке. С тех пор, как у вас началась бразильская лихорадка, вас словно подменили. Сколько ж вам платят за голову?
Цупович.
Я никогда не забываю своих обязанностей, сэр.
(Достает из кармана футлярчик, завернутый в папиросную
бумагу, и кладет перед Петерсоном, который вынимает из него большое жемчужное ожерелье).Три тысячи двести пятьдесят швейцарских франков!
Петерсон.
Вы с ума сошли, Цупович!
Цупович.
Последняя цена, сэр!
Петерсон.
Они чешские или венецианские? Скажите откровенно!
Цупович.
Настоящие жемчуга,— точнее говоря, «Маргаритес». Фамильные драгоценности гольштейнских герцогов фон Аугустенбург, классический удельный вес две целых шесть десятых.
Петерсон.
Это мы еще посмотрим, но не забудьте, мой милый, что они уже потускнели.
Цупович.
Ну, что ж! Герцогини также потеют, сэр. Зато это пот аристократический, исторический, хе-хе!..
Петерсон
(сдвинув брови).
Бросьте ваши кривляния, вы, «европеец»!.. Лучше скажите, как это могло случиться; что Макарову и его друзьям удалось за вашей спиной организовать настоящий заговор?
(Гневно.)
Где были вы, где был Кучеров, где был, наконец, Белин? Вы -знаете, что это угрожает нам международным скандалом?! Москва — это вам не Франция и даже не Англия; как это ни печально, но с ней даже нам приходится считаться. Мы заявили официально председателю красной миссии, что желающих вернуться в Россию в нашем лагере нет! И запомните: не должно и не может быть!
Цупович.
О сэр! Вы же знаете, один в поле не воин. Кучеров делает высокую политику, а Белин в лучшем случае меч, ни в коем случае не рука. Вся тяжесть лежит на моих плечах, и — как сами видите...
(Указывает на жемчуга.)
Петерсон.
Две тысячи франков, больше не дам.
Цупович.
О сэр! Вы жестоки!.. Три тысячи франков — последняя цена.
Пауза.
Петерсон.
У кого в руках списки?
Цупович.
По агентурным данным, они...
Петерсон
(ударив кулаком по столу).
Меня теперь не интересуют ваши агентурные данные. Я спрашиваю, в чьем кармане списки?
Цупович.
Через день-два они будут в вашем.
Петерсон.
Вы в этом уверены?
Цупович.
Так же, как и в том, что это настоящие жем чуга.
Петерсон
(мрачно).
Две
