Об этом нельзя забывать:Рассказы, очерки, памфлеты, пьесы

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Декорация первой картины второго действия. Бутылки исчезли, закры­тые нарядной рождественской елкой. Утро. За столом сидит майор

Петерсон,

около него

Бентли.

У дверей стоит Том.

Петерсон.

Введите убийцу!

Том входит и вводит Андрея. У арестованного забинтована голова, на руках наручники.

Вы уже протрезвились, Макаров?

Андрей.

Я не был пьян.

Петерсон.

Вы меня не так поняли. Конечно, спьяна с та­кой тонкостью не убивают. Я хотел спросить, одумались вы или будете продолжать рассказывать нам, будто не вы убили перемещенку Анну Робчук?

Андрей

(глубоко взволнованный).

Нет, я не одумался, как ни старались заставить меня одуматься ваши полицейские...

Петерсон.

Значит, вы отвергаете обвинение в убийстве Анны Робчук? Так?

Андрей.

Не только отвергаю, но и обвиняю.

Петерсон.

Любопытно! Кого?

Пауза.

Андрей.

Кровь моей Анны падет на ваши головы, господа американцы.

Бентли

(вскочив с места).

Макаров!..

Петерсон.

Спокойно, Бентли! Прошу вас сесть.

Бентли.

Майор! Вы требуете, чтоб я спокойно сидел, когда оскорбляют что-то большее, чем так называемую честь нашего мундира. Или — или! Или это клевета, тогда...

Петерсон.

Лейтенант Бентли! Я лишаю вас слова!

Бентли садится.

(Андрею.)

Какие у вас основания говорить так, Андрей Макаров?

Андрей.

Моя Анна только вам и вашим... белинам могла быть помехой.

Петерсон.

Почему именно нам, Андрей Макаров?

Пауза.

Вы молчите? Я вас понимаю. Значит, это был только ваш нелов­кий маневр. Никаких оснований так говорить у вас, конечно, нет и быть не может.

Андрей

(убежденно).

Нет... они у меня есть! Петерсон

(тихо).

Какие же, какие, Андрей Макаров?..

Андрей пристально смотрит на Петерсона, как будто хочет прочесть что-то в. его глазах, но взгляд майора не говорит ничего, и Андрей опус­кает голову.

Петерсон.

Вы, перемещенцы, особенно вы, Андрей Ма­каров, не имеете оснований упрекать нас, американцев. После того как полицейские задержали вас на вокзале, мы должны были отправить вас под конвоем обратно в английскую зону. Лейтенант Бентли сжалился над вами, и мы разрешили вам оставаться здесь, дали приют и возможность честного заработка.

(Пожав плечами.)

Что ж, мы не знали тогда, что помогаем убийце.

Андрей

(мрачно).

Это все, что вы хотели сказать?

Петерсон.

Нет, еще не все.

(Достает из ящика стола кинжал и бросает его на стол.)

Ваш?

Андрей.

Мой...

Петерсон.

На нем — кровь Анны Робчук!

Пауза. Андрей медленно подходит к столу, наклоняется, по щеке его покатилась слеза.

Петерсон

(ударив кулаком по столу.)

Довольно! Кинжал ваш?

Андрей движением головы говорит «да».

А теперь расскажите нам, каким образом этот кинжал попал... в сердце Анны Робчук?

Андрей

(тихо).

Не знаю.

Петерсон.

Ага!

Бентли.

Может быть, вы дали его кому-нибудь?

Андрей.

Да.

Петерсон.

Кому?

Андрей.

Анне.

Петерсон.

Зачем?

Андрей.

Для самозащиты.

Петерсон.

А потом она — хотите сказать — вручила кинжал убийце? Так? Лейтенант Бентли, пишите: «Арестованный упорно отклоняет обвинение в убийстве, однако он не может объяснить, каким образом его собственный нож стал орудием смерти Анны Робчук».

Бентли.

Разрешите, майор.

Петерсон.

Допрашиваю я, Бентли.

(Андрею.)

Не помни­те ли вы...

Входит

Норма.

Норма.

Можно?

Петерсон.

Пожалуйста, мисс Фанси. Будьте свидетелем своего собственного поражения. Сейчас вы узнаете, на что спосо­бен ваш протеже.

Норма.

Макаров?!

Петерсон.

Садитесь, мисс Фанси.

Пораженная и растерянная Норма садится около елки и все время живо реагирует на все.

Петерсон

(Андрею).

В котором часу вы вошли в квар­тиру фрау Мильх?

Андрей.

Я вообще туда не входил.

Петерсон.

Ага! Зачем же вам понадобился

(достает из ящика стола ключ)...

этот ключ?

Андрей.

У меня этого ключа никогда не было.

Петерсон

(вздохнув, положил на стол золотую брошку).

А откуда взялась в кармане вашей куртки золотая брошка?