тоже. — Он задумался. — Это должны были сделать перед войной, но сделали ли вообще, мы не знаем. Нам известно только, что минные поля должны там быть, а коль скоро нет плана проходов, лучше в ту сторону вовсе не заплывать.
— Это значит, что корабль, наткнувшийся на мину, может затонуть?
— Наверняка. Без карты минных полей нужно быть безумцем, чтобы туда сунуться.
— Значит, на «Меченосце» были такие карты, когда они входили в Нью-Йорк?
Он покачал головой.
— У них была одна, восьмилетней давности, вся в печатях «Изъято из обращения». Такие вещи чаще всего секретны и выдаются только тогда, когда корабль должен зайти в тот район. Ну вот, у них была только старая карта, но, видимо, им очень хотелось туда попасть. Они учли главные ориентиры на этой карте, указывающие вход в безопасный проход, и прикинули, где могли быть сделаны изменения. Наконец, они пришли к выводу, что в этом районе есть всего один рукав, где переставить мины практически невозможно. Они рискнули там пройти, и все обошлось. Конечно, не исключено, что этот район вообще не минировали.
— А когда они заплыли туда, выяснилось, что стоило рисковать?
— Нет. Они не увидели ничего, о чем не знали бы раньше. Да иначе и не может быть, если изучать берег таким образом. Возможностей собирать сведения практически нет.
— Они не видели никого живого?
— Никого, детка. И география совершенно изменилась. Ко всему прочему, там везде высокий уровень радиации.
Закурив, они долго молчали, глядя на заходящее солнце.
— А куда еще заходил «Меченосец»? — спросила, наконец, Мойра. — В Нью-Лондон?
— Верно, — сказал Дуайт.
— А где это?
— В штате Коннектикут, на востоке, — объяснил он. — В устье реки Темзы.
— И они снова рисковали?
— Нет, ведь это был порт их приписки. У них была современная карта минных полей. — Он заколебался. — Главная база подводных лодок Соединенных Штатов на восточном побережье, — сказал он тихо. — Полагаю, почти все из них жили или в самом Нью-Лондоне или в его пригородах. Так же, как и я.
— Ты там жил?
Он ответил кивком головы.
— И они нашли там то же, что и везде?
— Наверное, — с трудом ответил он. — Подробностей, кроме замеров радиоактивности, не было. Это было страшно… Они вошли прямо в базу, в свой док, из которого уходили на эту войну. Немного странным было это возвращение, но об этом в рапорте ничего не было. Большинство из них оказались рядом со своими домами, но ничего не могли сделать. Они провели там несколько часов, а потом отправились дальше, выполнять свое задание. Капитан добавил еще, что на корабле прошла заупокойная служба. Наверняка это было очень тяжело.
В теплом зареве заката еще видна была красота этого мира.
— Странно, что они туда зашли, — сказала девушка.
— Сначала я тоже удивился, — признался Дуайт. — Я бы, пожалуй, близко не подошел к этой базе. Хотя… нет, не знаю. Но когда я подумал об этом, то понял, что они должны были туда зайти. V них была карта только тех минных полей… только тех и в заливе Делавэр. Значит, это были единственные места, куда они могли зайти без опасений. Нужно было использовать возможность.
Она согласилась с ним.
— Значит, ты там жил?
— Не в самом Нью-Лондоне, — ответил он почти шепотом. — База расположена на восточном берегу реки, а мой дом стоит в пятнадцати милях от устья. В небольшом городке на побережье… город Мистик.
— Не говори об этом, — сказала она, — если не хочешь. Он взглянул на нее.
— Я могу говорить об этом, хотя и не с каждым. Но я не хочу ввергать тебя в уныние. — Он мягко улыбнулся. — И не хочу плакать оттого, что увидел дочку Питера.
Девушка залилась румянцем.
— Когда ты позволил мне войти в твою каюту, я видела там фотографии. Это твоя семья?
— Жена и двое детей, — сказал он с гордостью. — Дуайт уже ходит в школу, а Элен пойдет только осенью.
Мойра успела уже убедиться, что Шарон и дети были для него реальностью, причем гораздо более конкретной, чем проблема полураспада радиоактивных элементов в далеком уголке мира, куда судьба забросила его после войны. Опустошение северного полушария было для него так же нереально, как и для нее. Ведь он вовсе не видел разрушений после этой войны, так же как не видела и она; думая о своем родном доме, он просто не мог представить, что там сейчас все совсем иначе. У него не было фантазии, и это помогало ему сохранять душевное спокойствие.
И вот теперь Дуайт снова вступал на скользкую почву. Нужно было как-то его поддержать. Немного боязливо Мойра спросила:
— Что будет делать твой сын, когда вырастет?
— Я хочу, чтобы он пошел в Академию Военного Флота. Чтобы служил на кораблях, как и я. Это хорошая жизнь для парня… лучшей я не знаю. Станет ли он капитаном?.. Ну, это уже другое дело. В математике он довольно слаб, хотя пока слишком рано судить об этом. В июле ему будет всего десять. Однако я хотел бы довести его до Академии. Думаю, что и он не против.
— Он очень любит море? Дуайт кивнул.
— Мы живем на берегу, и летом он целыми днями плавает или ездит на лодке с мотором… — Он помолчал, задумавшись. — Дети так здорово загорают… Иногда мне кажется, что они загорают сильнее нас, взрослых, хотя мы тоже не прячемся от солнца.
— Здесь они все коричневые, — заметила Мойра. — Ты не учил его парусному спорту?
— Еще нет, — сказал он. — Я куплю яхту, когда вернусь домой в следующий раз.
Он встал у перил рядом с Мойрой, посмотрел на закатное небо.
— Это будет, пожалуй, в сентябре, — тихо сказал он. — Для хождения под парусами время довольно позднее.
Она уже не знала, о чем говорить. Капитан повернулся к ней.
— Ты, наверное, думаешь, что я спятил. Но я именно так все это вижу, — мрачно объяснил он, — и не могу думать об этом иначе. Во всяком случае, я не плачу над младенцами.
Она тоже встала.
— Я вовсе не думаю, что ты спятил… На пляж они вернулись молча.
4
На следующее утро все в доме Холмсов чувствовали себя достаточно хорошо — не так, как в то, первое воскресенье, которое провел у них капитан Тауэрс. Субботний вечер прошел под знаком умеренности, без злоупотребления алкоголем, поэтому ночной сон был настоящим отдыхом. За завтраком Мэри, по-прежнему уверенная, что чем больше гость будет вне дома, тем меньше вероятность заразить корью, Дженнифер, спросила, не хочет ли капитан сходить в церковь.
— Хочу, — ответил капитан. — Если это не нарушит ваших планов.
— Ну, что вы! — запротестовала она. — Можете делать все, что, угодно. Думаю, после полудня мы могли бы поехать в клуб, конечно, если у вас нет других планов.
— Я бы охотно поплавал, — сказал Дуайт. — Но под вечер я должен вернуться на корабль… самое позднее, после ужина.
