Она кивнула.
— Я предполагала нечто подобное. А теперь ты часто плаваешь?
— Нет, — сказал он. — На соревнованиях уже нет. Это бросают довольно быстро, если нет времени на постоянные тренировки. — Он рассмеялся. — Мне теперь кажется, что вода стала холоднее, чем раньше. Но, конечно, не здесь, а в Мистик.
— Ты родился в Мистик? — спросила она.
— Нет. Я родился в заливе Лонг-Айленд, но не в Мистик, а в городке, который называется Уэстпорт. Мой отец был там враном. В первую мировую войну он был корабельным врачом, а потом начал практиковать в Уэстпорте.
— Это у моря? Он кивнул.
— Плавание, парусный спорт, рыбалка. Так там было в мои детские годы.
— Сколько тебе лет, Дуайт?
— Тридцать три. А тебе?
— Какой нетактичный вопрос! Мне двадцать четыре. — Она заколебалась. — А Шарон тоже из Уэстпорта?
— Отчасти, — ответил он. — Ее отец — адвокат в Нью-Йорке, живет на Восемьдесят Четвертой Западной улице, недалеко От парка. Но у него вилла в Уэстпорте, и он всегда приезжал туда на каникулы.
— И там вы познакомились?
— Да. «Когда с девушкой встретится парень…» — процитировал он слова песни.
— Наверное, вы рано поженились?
— Как только я получил диплом. Мне было двадцать два года, и я был мичманом на «Франклине». Шарон было девятнадцать, и она уже так и не получила высшего образования. Мы приняли решение за год до свадьбы. Наши родители знали, что мы не отступим от своего, но все же решили нас немного придержать. — Дуайт помолчал и продолжал: — Мы могли бы долго ждать, пока не достанем денег, но они, наконец, решили, что от ожидания не станет лучше ни мне, ни ей, и позволили нам пожениться.
— Они помогали вам?
— Конечно. Правда, помощь была нам нужна только в первые годы, а потом умерла одна из теток, я получил новое назначение, и мы твердо встали на ноги.
Они доплыли до конца мола, вышли из воды и сели под теплыми солнечными лучами. Потом, уже по молу, вернулись к Питеру, посидели с ним, покурили, и пошли переодеваться, а через несколько минут вновь вышли на пляж, оба с туфлями в руках, стряхивая с босых ног налипший песок.
Дуайт сел и начал одевать носки.
Девушка воскликнула:
— Как можно ходить в таких носках?! Командир «Скорпиона» быстро осмотрел их.
— Дыра только на большом пальце, — сказал он. — Ее же не видно.
— Не только на большом пальце, — Мойра наклонилась и подняла его ногу. — Есть еще одна. Вся пятка снизу в дырках!
— Их тоже не видно, — беззаботно ответил он. — Туфли закрывают.
— Никто их тебе не штопает?
— В последнее время уволили большинство команды «Сиднея», — объяснил он. — Мой Пятница еще стелит мне постель, но у него сейчас слишком много работы, чтобы заниматься еще и штопкой. Впрочем, на корабле с этим всегда было плохо. Иногда я штопаю сам, но чаще всего просто выбрасываю дырявые носки и беру другую пару.
— И пуговицы у тебя на рубашке нет.
— Это тоже не видно. — Он вновь улыбнулся. — Как раз под ремнем.
— Да ты просто позор флота! — сказала она. — Я знаю, что сказал бы адмирал, увидев, как ты ходишь. Он сказал бы, что «Скорпиону» нужен новый командир.
— Он не увидел бы, — заверил капитан Тауэрс. — Разве что заставил бы меня снять брюки.
— Ты просто переливаешь из пустого в порожнее, — отрезала Мойра. — Сколько пар носков ты довел о такого состояния?
— Даже не знаю. Я уже давно не залезал в тот ящик.
— Если ты дашь мне свои носки, я заберу их домой и все заштопаю.
Он взглянул на нее.
— Очень мило, что ты хочешь мне помочь. Но не нужно. Пора уже купить новые. Эта партия давно уже никуда не годится.
— Ты можешь достать носки? — спросила она. — Папа не может. Он говорит, что их вообще нет в продаже, так же как многих других вещей. Например, носовых платков. Питер подтвердил:
— Это правда. Последний раз, когда я пробовал купить носки, нигде не было моего размера. Те, что я купил, на два размера больше.
Мойра повернулась к Дуайту: — Ты давно покупал носки?
— Нет… Последнюю партию я купил несколько месяцев назад. Питер зевнул.
— Лучше отдайте их Мойре, господий капитан. Купить носки сейчас очень трудно.
— Ну, раз дела обстоят таким образом, — сказал Дуайт, — я буду от всего сердца благодарен. — Он обратился к девушке: — Но ты вовсе не должна этого делать. Я и сам могу их починить. — Он улыбнулся. — Я умею вполне прилично штопать.
Она фыркнула:
— Наверное, так же, как я — управлять твоей подводной лодкой. Вот тебе мой совет: заверни в бумагу все, что нуждается в починке, завяжи шнурком и отдай мне. Вместе с этой рубахой. У тебя есть от нее пуговица?
— Я ее потерял.
— Какая беспечность! Когда отрывается пуговица, ее нужно спрятать.
— Если ты будешь меня отчитывать, — пригрозил он, — я действительно отдам тебе все, что требует ремонта. Я завалю тебя своими вещами.
— Наконец мы до чего-то дошли! — обрадованно воскликнула она. — Я уж думала, ты меня обманываешь. Можешь сложить все в чемодан или в два и привезти.
— Их много. — Сказал он.
— Не сомневаюсь. Если будет слишком много, подброшу часть моей маме, а она, вероятно, раздаст эту работу по всему округу. Адмирал живет довольно близко и, может, леди Хартман достанутся для ремонта твои кальсоны.
Он с деланной тревогой посмотрел на нее.
— Ну, тогда уж точно на «Скорпион» назначат нового капитана.
Она сурово заметила:
— Опять наш разговор переходит на разные глупости. Привези мне все, что нужно заштопать, а я постараюсь, чтобы ты был одет, как пристало офицеру военного флота.
— Хорошо, — сдался он. — Куда их доставить? Она задумалась.
— Ты сейчас в отпуске, правда?
— С перерывами, — ответил он. — Мы даем отпуск на десять дней, но себя я не могу отпустить на столько. Капитан должен оставаться на месте, или ему кажется, что должен оставаться. — Пожалуй, корабль только выйграет, если тебе не будет так казаться, — засмеялась Мойра. — Лучше всего, привези вещи ко мне домой и останься у нас на пару дней. Ты умеешь править волами?
— Никогда не правил, — признался он. — Но мог бы попробовать.
Она неуверенно взглянула на него.
— Думаю, ты сумеешь. Раз уж ты командуешь подводной лодкой, то и с волами справишься. У папы есть и лошадь, которую зовут Князь, но вряд ли он даст ее тебе. Значит, все-таки будет вол.
— Мне все равно, — покорно сказал он. — Что прикажешь делать с этим волом?
— Разбрасывать навоз, — сказала она. — Коровьи лепешки. Вол в упряжке тянет борону по траве, а ты идешь рядом и держишь его за узду. В другой руке ты держишь палку, чтобы лупить его время от времени. Это очень успокаивающее занятие. Прекрасно действует на нервы.
