Делать для вас, разумеется, все, что я в силах. Надеюсь, Вы не забыли того эпизода, как с волком однажды Мы затравили свинью и, как она там ни визжала, Все же загрызли ее. Тут вы подошли и печально Нам сообщили, что следует ваша супруга за вами,— Оба, мол, голодны вы и что, если б из нашей добычи Выделить хоть бы толику и вам, это б вас поддержало. Изегрим что-то там вроде «пожалуйста» в бороду буркнул, Но до чего же невнятно! Я же сказал не колеблясь: «Мой государь! И на сотни свиней вы имеете право. Кто из нас должен делить?» И вы указали на волка. Изегрим, очень довольный, делил, как обычно он делит, То есть бессовестно: вам оторвал четвертиночку точно, Вашей супруге — другую, сам ухватил половину, Стал пожирать ее жадно, а мне уделить соизволил Уши и рыло, а также пол-легкого. Все остальное Он приберег для себя. Вы были тому очевидцем. Мало он тут проявил благородства — вам это известно. Долю свою вы изволили съесть, но я видел отлично — Вы не насытились. Изегрим, видеть того не желая, Сам продолжал себе чавкать, а вам не поднес ни кусочка. Тут уж вы собственной лапой огрели его по затылку,— Шкуру содрали с башки, и он с окровавленной плешью, С шишками бросился прочь, завывая от боли жестокой. Вы ему крикнули вслед: «Возвратись! Научись хоть приличью! Впредь ты со мной по-иному делись, а не то — пожалеешь! Ну, а теперь убирайся, — еды раздобудь нам. Живее!» «Мой государь, — я сказал, — если так, то я сбегаю с волком,— Кое-чего раздобуду!» Одобрили вы предложенье. Изегрим плохо держался: кровоточил он все время, Стонами мне надоел, я его подгонял, и мы вместе Вскоре поймали теленка — ваше любимое блюдо. Жирненьким был он — и вы, рассмеявшись, сказали мне много Лестных, приветливых слов: со мною, по вашему мненью, Двор не пропал бы. Теленка вы мне разделить поручили,— Я же сказал: «Причитается вам, государь, половина, А королеве — другая. Все то, что внутри этой тушки: Легкие, сердце и печень, — принадлежит вашим детям. Ножки возьму я себе, — любитель я ножек телячьих. Самое вкусное — голову — я оставляю для волка». Тут вы спросить соизволили: «Где, у кого ты учился Чисто придворной манере добычу делить? Интересно!» Я вам ответил: «Учитель мой — рядом: этот вот самый, С плешью кровавой. Признаться, открыл он глаза мне сегодня. В точности я подмечал, как он утром делил поросенка,— И в совершенстве постиг всю премудрость подобной дележки. Мне — что бычок, что свинья — поделю безошибочно точно». Волку досталось и сраму тогда и страданий за жадность! Много таких наберется! Сожрут и плоды урожая В самых цветущих поместьях, и всех поселян без остатка,— Всякое благополучье они беспощадно разрушат. Горе несчастной стране, что вскормила подобных уродов!.. Так, государь мой, не раз я оказывал вам уваженье. Все, что имею теперь, что наживу я в дальнейшем, Все это вам с королевой охотно я предназначаю: Мало иль много, но вам, разумеется, — львиная доля. Вспомните только свинью и теленка, и станет вам ясно, В ком настоящая преданность, может ли в этом сравниться Изегрим с Рейнеке. Но, к сожаленью, в чести и в почете Волк остается как главный лесничий и всех притесняет. Мало заботясь о ваших доходах, он очень усердно Приумножает свои. Ну, конечно же, с Брауном вместе И верховодит он всем. А Рейнеке слушают мало. Да, государь! Это так! Очернили меня, и податься Некуда. Надо пройти через это, но вот мое слово: Кто обвинить меня может, пускай он предъявит улики, Выставит верных свидетелей и пред судом поручится Всем достоянием, ухом и жизнью, коль он проиграет; Тем же и я, со своей стороны, поручусь. По закону Так установлено — так и должно быть. И самое дело, Как бы оно ни решилось, должно быть разобрано честно, В строго законном порядке. Я этого требовать вправе!» «Так иль иначе, — заметил король, — на пути правосудья Ставить рогатки я не собираюсь, — мне это противно! Все ж велико подозренье, что ты соучастник убийства Честного Лямпе! Я нежно к нему был привязан, и больно Думать, что нет его. Что пережил я, когда из котомки Вынули вместо посланий кровавую голову зайца! Бэллин, коварный попутчик его, был на месте покаран,— Ты же теперь по закону в суде оправдаться попробуй. Должен сказать, что я лично все Рейнеке снова прощаю, Ибо во многих критических случаях был он мне предан. Если еще обвинитель найдется, мы слушать готовы: Пусть при свидетелях неопороченных нам он представит Иск в надлежащем порядке. Рейнеке здесь, он ответит!» «О государь, — встрепенулся тут Рейнеке, — благодарю вас! Каждому внемлете вы и над каждым равно распростерли Благодеянье закона! Позвольте вас свято заверить, Сколь я скорбел, отпуская Бэллина с Лямпе, как будто
