Лермонтов иногда бывал весел, болтлив до шалости, бегали в горелки,
играли в кошку-мышку, в серсо, потом всё это изображалось в карикатурах, что
нас смешило.
Так как уж мы заговорили о шалостях и выходках поэта, то нельзя не
вспомнить о случае, бывшем с Михаилом Юрьевичем в имении товарища его А.Л.
Потапова. Потапов пригласил к себе в имение двух товарищей лейб-гвардии
Гусарского полка Реми и Лермонтова. Дорогой товарищи узнали, что у Потапова
гостит дядя его, свирепый по службе генерал. Слава его была такая, что
Лермонтов не хотел ни за что ехать к Потапову, утверждая, что всё удовольствие
деревенского пребывания будет нарушено. Реми с трудом уговорил Лермонтова
продолжать путь. За обедом генерал любезно обошёлся с молодыми офицерами,
так что Лермонтов развернулся и сыпал остротами. Отношения Лермонтова и
генерала приняли складку товарищескую. Оба после обеда отправились в сад, а
когда Потапов и Реми через полчаса прибыли туда, то увидали, к крайнему своему
удивлению, что Лермонтов сидит на шее у генерала. Оказалось, что новые
знакомые играли в чехарду. Когда затем объяснили генералу, что Лермонтов его
боялся и не хотел продолжать пути, генерал сказал назидательно: «Из этого случая
вы можете видеть, какая разница между службою и частною жизнью... На службе
никого не пощажу, всех поем, а в частной жизни я такой же человек, как и все».
Обедая каждый день в Пятигорской гостинице, он выдумал ещё
следующую проказу. Собирая столовые тарелки, он сухим ударом в голову слегка
их надламывал, но так, что образовывалась только едва заметная трещина, а
тарелка держалась крепко, покуда не попадала при мытье посуды в горячую воду,
тут она разом расползалась, и несчастные служители вынимали из лохани вместо
тарелок груды лома и черепков. Разумеется, что эта шутка не могла продолжаться
долго, и Лермонтов поспешил сам заявить хозяину о своей виновности и
невинности прислуги и расплатился щедро за свою забаву.
Раз какой-то проезжий стихотворец пришёл к нему с толстой тетрадью
своих произведений и начал их читать, но в разговоре, между прочим, сказал, что
он едет из России и везёт с собой бочонок свежепросолённых огурцов, большой
редкости на Кавказе, тогда Лермонтов предложил ему прийти на его квартиру,
чтобы внимательнее выслушать его прекрасную поэзию, и на другой день, придя к
нему, намекнул на огурцы, которые благодушный хозяин и поспешил подать.
Затем началось чтение, и покуда автор всё более и более углублялся в свою
поэзию, его слушатель Лермонтов скушал половину огурчиков, другую половину
набил себе в карманы и, окончив свой подвиг, бежал без прощанья от
неумолимого чтеца-стихотворца.
Натуру его постичь было трудно. В кругу своих товарищей, гвардейских
офицеров, участвующих вместе с ним в экспедиции, он был всегда весел, любил
острить, но его остроты часто переходили в меткие и злые сарказмы, не
доставлявшие особого удовольствия тем, на кого были направлены.
...Я редко встречал человека беспечнее его относительно материальной
жизни, кассиром его был Андрей (камердинер Лермонтова Андрей Иванович
