дружбой моей в продолжении жизни моей опытом мне доказанной родным братом
моим артиллерии штабс-капитаном и кавалером Афанасием Алексеевичем
Столыпиным, коего и прошу до совершеннолетия внука моего принять в свою
опеку имение, мною сим завещаемое, а в случае его, брата моего, смерти, прошу
принять оную опеку другим братом моим родным Столыпиным, или родному
зятю моему кригсцалмейстеру Григорью Даниловичу Столыпину, в дружбе коих я
не менее уверена; если же отец внука моего или ближайшие родственники от
имени его внука моего истребовают, чем не скрываю моих чувств наперед нанесут
мне величайшее оскорбление, то я, Арсеньева, все ныне завещаемое мной
движимое и недвижимое имение предоставляю уже не ему, внуку моему Михаиле
Юрьевичу Лермонтову, но в род мой Столыпиных, и тем самым отдаляю
означенного внука моего от всякого участия в остающемся после смерти моей
имении...
АН СССР, 1948. Т. 45—46. С. 650
В материалах своих г. Хохряков (первый биограф Лермонтова. —
говорит: «Елизавета Алексеевна дала отцу Лермонтова деньги, лишь бы он не
брал сына. Может быть, деньги даны были, чтобы кончить споры об имении?»
Лермонтов ребёнком бывал в имении отца.
Прошу тебя уверить свою бабушку, что я вполне отдавал ей
справедливость во всех благоразумных поступках ее в отношении твоего
воспитания и образования и, к горести моей, должен был молчать, когда видел
противное, дабы избежать неминуемого неудовольствия.
Скажи ей, что несправедливости ее ко мне я всегда чувствовал очень
сильно и сожалел о ее заблуждении, ибо, явно, она полагала видеть во мне своего
врага, тогда как я готов был любить ее всем сердцем, как мать обожаемой мною
женщины.
вестник. 1848. № 10. С. 342)
Мы вполне понимаем, что было причиною, побудившею Юрия Петровича
оставить сына у бабушки. Видим, что он решился сделать это на то время, пока
мальчику нужен был женский присмотр. Подобные соображения, просьбы
бабушки и сознание, что недостаток средств не позволит дать Мише тщательного
воспитания, побудили отца временно с ним расстаться. Однако он не совсем
отчуждается, — он думает навещать сына. Разлука его грызет, и вот, приезжая, он
вместо ласки и задушевности встречает в теще подозрительность, боязнь насилия
с его стороны: от него стараются скрыться в другом имении, вызывают родных на
защиту. Все это, конечно, далеко не может подействовать успокоительно на Юрия
Петровича. Легко понять, что впечатлительный, вспыльчивый характер должен
был увлечь его опять на выходки, которые, конечно, не могли успокоить тещу.
Так росли взаимное недоверие и неприязнь…
Надо полагать, что Лермонтов перенес в это время страшные мучения, что
катастрофа, разыгравшаяся в семье, действительно чуть не довела его до
самоубийства. Не говоря о том, что мысль эта встречается в лирических
стихотворениях на страницах черновой тетради, мы находим её в записанных
сюжетах для драм...
