Серия «Биографические Хроники»

сонному видению. Но таким сном (2) дело не оканчивается, а является сон (3):

Но, в разговор веселый не вступая,

Сидела там задумчиво одна,

И в грустный сон душа ее младая

Бог знает чем была погружена;

И снилась ей долина Дагестана;

Знакомый труп лежал в долине той;

В его груди, дымясь, чернела рана,

И кровь лилась хладеющей струей.

Лермонтов видел, значит, не только сон своего сна, но и тот сон, который

снился сну его сна — сновидение в кубе.

Во всяком случае, остается факт, что Лермонтов не только предчувствовал

свою роковую смерть, но и прямо видел её заранее. И та удивительная

фантасмагория, которою увековечено это видение в стихотворении «Сон», не

имеет ничего подобного во всемирной поэзии и, я думаю, могла быть созданием

только потомка вещего чародея и прорицателя, исчезнувшего в царстве фей.

Одного этого стихотворения, конечно, достаточно, чтобы признать за

Лермонтовым врожденный, через голову многих поколений переданный ему

гений.

В.С. Соловьёв. С. 366

Этот человек слушает и наблюдает не за тем, что вы ему говорите, а за

вами, и, после того как он к вам присмотрелся и всё понял, вы не перестаете

оставаться для него чем-то чисто внешним, не имеющим права что-либо изменить

в его существовании. В моём положении мне жаль, что я не видел его более

долгое время. Я думаю, что между ним и мною могли бы установиться

отношения, которые помогли бы мне постичь многое.

Ю.Ф. Самарин — И.С. Гагарину. 3 августа 1841г. // Новое слово. 1894.

№ 2. С. 59

Я видела его ещё только один раз в Москве, если не ошибаюсь, в 1839-м,

он уже написал своего «Героя нашего времени», где в лице Печорина изобразил

самого себя.

В.И. Анненкова. С. 129

Печорин — это он сам как есть.

В.Г. Белинский — В.П. Боткину. 16 апреля 1840г.

На балах Печорин с своею невыгодною наружностью терялся в толпе

зрителей, был или печален, или слишком зол, потому что самолюбие его

страдало. Танцуя редко, он мог разговаривать только с теми дамами,

которые сидели весь вечер у стенки — а с этими-то именно он никогда не

знакомился... У него прежде было занятие — сатира, — стоя вне круга

мазурки, он разбирал танцующих, и его колкие замечания очень скоро

расходились по зале и потом по городу; но раз как-то он подслушал в

мазурке разговор одного длинного дипломата с какою-то княжною...

Дипломат под своим именем так и печатал все его остроты, а княжна из

одного приличия не хохотала во все горло; Печорин вспомнил, что когда он

говорил то же самое и гораздо лучше одной из бальных нимф дня три тому

назад, она только пожала плечами и не взяла на себя даже труд понять его;