Я часто видел Лермонтова за всё время его пребывания в Москве. Это в
высшей степени артистическая натура, неуловимая и неподдающаяся никакому
внешнему влиянию благодаря своей неутомимой наблюдательности и большой
глубине индефферентизма. Прежде чем вы подошли к нему, он вас уже понял:
ничто не ускользнет от него; взор его тяжёл, и его трудно переносить.
№ 2. С. 59
Лермонтов, одарённый большими самородными способностями к
живописи, как и к поэзии, любил чертить пером и даже кистью вид разъярённого
моря, из-за которого подымалась оконечность Александровской колонны с
венчающим его ангелом. В таком изображении отзывалась его безотрадная,
жаждавшая горя фантазия.
Он, не думая, что говорит о себе, очень верно определил свой характер в
следующих двух стихах:
Он имел склонность и к музыке, и к живописи, но рисовал одни
карикатуры...
Впрочем, он мог быть кроток и нежен, как ребёнок, и вообще в его
характере преобладало задумчивое, часто грустное настроение.
Екатерина Александровна (Сушкова) выражалась о Лермонтове:
«Лермонтов всегда расчётливый и загадочный».
Вообще в холостой компании Лермонтов особенно оживлялся и любил
рассказы, прерывая очень часто самый серьёзный разговор какой-нибудь шуткой,
а нередко и нецензурными анекдотами, о которых я не буду говорить, хотя они
были остроумны и смешны донельзя.
...Он спешил куда-то, как спешил всегда, во всю свою короткую жизнь.
Познакомился я с Лермонтовым, который прочёл прекрасную новую
пьесу, человек без сомнения с большим талантом, но мне морально не понравился,
что-то нерадушное, московское…
Как известно, Лермонтов постоянно искал новой деятельности и никогда не
