женщины — одной очень оригинальной особы. Это была отставная красавица лет
за пятьдесят, тем не менее сохранившая следы былой красоты, сверкающие глаза,
плечи и грудь, которые она охотно показывала и выставляла на любование. У нее
была уже взрослая дочь, любимая фрейлина императрицы, никогда с ней не
расстававшейся, которая, однако, успела произвести на свет сына, сохраняя свое
звание девицы: ребенок воспитывался у ее матери, но до сей поры не установлено,
кто был его отец; было трое лиц, считавших себя виновниками ее рождения и
проявивших некоторую заботу о нем. Мать, которая ввиду своих прежних
любовных связей в весьма высоких сферах, сохранила большое влияние при
дворе, была постоянным предметом ухаживаний со стороны честолюбивых
молодых людей, желавших сделать при ее посредстве карьеру: одному из них
удалось даже получить таким образом адъютантский аксельбант. Таким образом,
«молодая», но несколько подержанная особа имела свой двор поклонников,
которых она по очереди принимала по утрам, лежа в кровати... Вот такой
женщине Лермонтов доверил заботу о своих первых шагах в свете, правда, отнюдь
не из тщеславного желания сделать карьеру, а лишь для того, чтобы проникнуть в
тот круг, где ни его принадлежность к старинному дворянскому роду, ни его
талант, который открыл бы для него любые иные двери, не давали ему прав
гражданства для того, чтобы проникнуть в ханжеское общество людей, мнивших
себя русской аристократией.
Изд-во АН СССР, 1948. Т. 45—46. С. 397—398
(Это была та самая Е. М. Хитрово), женщина умная и странная (ибо на
пятидесятом году не переставала оголять свои плечи и любоваться их белизною и
полнотою), которая возымела страсть к гению Пушкина и преследовала его
несколько лет своей страстью (Пушкин звал ее Пентефрихой). Она надоедала ему
несказанно, но он никогда не мог решиться огорчить ее, оттолкнуть от себя, хотя,
смеясь, бросал в огонь, не читая, ее ежедневные записки; но чтоб не обидеть ее
самолюбия, он не переставал навещать ее в приемные часы ее перед обедом.
Елизавета Михайловна Хитрово вдохновила мое первое стихотворение:
оно, как и другие мои стихи, увы, не отличается особенным талантом, но
замечательно тем, что его исправлял и перевел на французский язык Лермонтов.
Несмотря на сознание, что причиною смерти Пушкина была, между
прочим, наклонность его к великосветскости (сознание это ясно выражено
Лермонтовым в его заключительных стихах «На смерть поэта»), несмотря на то,
что Лермонтову хотелось иногда бросить в светских людей железный стих,
облитый горечью и злостью... он никак не мог отрешиться от светских
предрассудков и высший свет действовал на него обаятельно.
Собственно говоря, жизнь его в обществе началась с выпуска его из
юнкерской школы и продолжалась шесть с половиною лет: он был произведён в
офицеры в конце 1834 года, а 15 июля 1841 года был убит.
К сожалению, Лермонтов прожил весь свой короткий век в одном очень
тесном кружке и прочие слои нашего русского общества знал очень мало.
