Русь Летописная

Античные историки и географы достаточно точно представляли ареал расселения скифов как в Европе, так и в Азии. Не было для них секретом и генетическое родство между азиатскими саками и европейскими скифами. Имя последних, как уже упоминалось, нередко переносилось и на другие народы, что, впрочем, свидетельствует и об их прошлом этническом единстве. Так, в сочинениях античных землеописателей можно встретить утверждение, что скифы живут близ Кронийского (Кронидского) моря — так в древности именовался Северный Ледовитый океан. А назван он был так по имени Крона — вождя «партии титанов», отца Зевса и многих других олимпийских богов. Когда-то (как уже говорилось в 1-й части) Крон и другие титаны властвовали на северных Островах Блаженных (коррелят Гипербореи-Туле), где царил Золотой век. Эсхил в «Прометее прикованном» также называет Крайний Север «безлюдною пустыней диких скифов». Поэтому неудивительно, что у Плиния Старшего и в некоторых средневековых источниках Ледовитый океан именуется также и Скифским.

Насколько были связаны тогдашние народы, населявшие север Европы и Азии с собственно скифами (их древнейшее родство не подлежит сомнению), истории и археологии еще предстоит ответить. Впрочем, и здесь особой проблемы нет. Археологические раскопки в Сибири позволили раздвинуть границы скифско-сакской культуры, главной отличительной чертой которой является так называемый «звериный стиль» (рис. 49), до Забайкалья и Монголии. На Алтае, в течении Нижней Оби, в Туве были открыты выдающиеся памятники скифской и доскифской истории, позволяющие лучше представить как происхождение самого этноса, так и неразрывные связи между европейскими и азиатскими скифами.

Рис. 49. Золотые и бронзовые украшения древних скифов, выполненные в «зверином стиле»

Достаточно познакомиться с сокровищами Пазырыкских курганов, раскопанных на Восточном Алтае, дабы воочию убедиться в сказанном. Сделать это нетрудно, так как большинство наиболее ценных и интересных в историческом плане предметов выставлено в Государственном Эрмитаже в Санкт-Петербурге (рис. 50). Для экспозиции потребовался огромный зал, ибо только такой вмещает огромный сруб из прекрасно сохранившихся лиственничных бревен — общей площадью около 12 квадратных метров, и высотой до полутора метра. Причем это лишь внутренняя часть погребальной камеры: имелась еще и внешняя обшивка. Вырытая же археологами в грунте могильная яма имела площадь 55 квадратных метров и глубину 4 метра. В срубе находилась огромная колода-саркофаг, а в ней — мумифицированные трупы мужчины и женщины, по всей видимости, вождя и его жены (или наложницы). По определению антропологов, вождь умер в 55-летнем возрасте, его рост 176 сантиметров, что мало соответствует низкорослому монголоидному типу, представители которого испокон веков обитали на данной территории.

Рис. 50. Конь в уборе. Реконструкция. Первый Пазырыкский курган

Тем не менее для европейцев — особенно в прошлом — скифы ассоциировались прежде всего с причерноморскими и околочерноморскими (циркумпонтийскими) степями. Для античных авторов скифы и припонтийские территории были связаны неразрывно. Однако Черное море (Понт Евксинский — дословный перевод «Море Гостеприимное») в сочетании с обитавшими по его берегам скифами далеко не всегда вызывало у греков и римлян положительные эмоции. Эти настроения прекрасно переданы в одной из «скорбных элегий» поэта-изгнанника Овидия (43 год до н. э. — ок. 18 года н. э.), сосланного «божественным императором» Августом на десять лет в захолустный причерноморский город Томы (современный румынский порт Констанца):

Времени ход для людей одинаков ли ныне, как прежде,
    Только ли к жизни моей стало жестоким оно
Здесь, где у моря живу, что прозвано лживо Евксинским,
    Скифским прибрежьем пленен, истинно мрачной землей?
Дикие тут племена — не счесть их! — войной угрожают,
    Мнят позорным они жить не одним грабежом.
Небезопасно вне стен, да и холм защищен ненадежно
    Низкой непрочной стеной и крутизною своей.
Ты и не ждал, а враги налетают хищною стаей,
    Мы не успеем взглянуть — мчатся с добычею прочь.
Часто в стенах крепостных, хоть ворота всегда на запоре,
    Стрелы, сулящие смерть, мы подбираем с дорог.
Редко решается кто обрабатывать землю; несчастный
    Пашет одною рукой, держит оружье другой.
?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?   ?
Нас укрепленья едва защищают, и даже внутри их,
    Смешаны с греками, нас скопища диких страшат.
Ибо живут среди нас, безо всякого с нами различья,
    Варвары: ими домов большая часть занята.
Пусть в них опасности нет, но они отвратительны с виду
    В шкурах звериных своих, с космами длинных волос…

(Перевод С. Шервинского)

Похоже, Овидий сочинял очередную элегию в состоянии глубочайшей депрессии. Искусные воины (рис. 51), доходившие до Египта, сокрушавшие бесчисленные полчища персов и не раз одержившие победы над эллинами, римлянами и разными кочевыми соседями, заслуживают более возвышенных стихов.

Рис. 51. Скифские воины (реконструкция)

* * *

Скифы вполне обустроили кочевой образ жизни. Одни погружали войлочные кибитки на четырехколесные возы, впрягали в них по две, а то и по три пары волов с отпиленными рогами, и сей город на колесах отправлялся в свободное плавание по безбрежному степному морю. Модели таких жилищ (то ли детские игрушки, то ли памятные фигурки) сохранились до наших дней (рис. 52). Когда требовалось, кибитки снимались и превращались в обычные юрты. Они использовались и для жилья и в качестве бани, первенство в ее открытии и дальнейшем повсеместном распространении также принадлежит скифам. Причем мылись примерно так же, как и сейчас: калили на костре камни, клали их в чаны с водой и парились, пока не сойдет семь потов.

Рис. 52. Юрты скифов:

вверху — юрта Анфестерия (фреска из Керчи);