замедлит обрушить все свои силы на тех, кого сочтет заклятыми врагами революции.
Когда казни вызвали всенародное возмущение, Кастро дал на это резкий ответ и призвал
кубинцев выразить свою солидарность на массовой демонстрации у президентского
дворца 21 января. На этот призыв откликнулись более полумиллиона человек. «Мы
покажем, что за нами стоит общественное мнение и что наше дело правое!» - объявил
Кастро. Многие демонстранты несли лозунги со словами «?Que Sigan Fusilamentos!» - «Да
продолжатся расстрелы!» Кубинцы были готовы к крупным переменам в стране – и
большинство видело в Фиделе Кастро человека, который их осуществит.
Среди тех, кто был склонен оправдывать действия Кастро, был и глава «Бакарди»
Пепин Бош, который 5 января вернулся из добровольного изгнания в Мексике и был
полон оптимизма по поводу будущего своей страны. Бош очень долго противостоял
Батисте и был счастлив, что его наконец-то нет. «Триумф революции несказанно
осчастливил меня, - сказал Бош журналисту по прибытии в Гаванский аэропорт. –
Возможно, это и не было заметно, но почти все кубинцы поддерживали революцию.
Люди, которые ей руководили, полны благих намерений и добьются успеха в трудном
деле реорганизации жизни в стране». Когда Бошу напомнили, что когда-то он считался
вероятным кандидатом в президенты, он отмахнулся. «Настал час молодых, - сказал он, - а
Кубу впереди ждут, без преувеличения, великие дни». В частных беседах Бош
признавался своим близким и деловым партнерам, что массовые казни и воинственность
Кастро его тревожат, однако он был готов – хотя бы ненадолго – закрыть глаза на
подобные сомнения.
Сантьяго, кубинский город, на долю которого в предыдущие два года досталось
больше всего испытаний, быстро вернулся к нормальной жизни. Начал снова ходить
транспорт, открылись магазины. Завод «Бакарди», закрывшийся в ноябре, возобновил
работу. Совсем скоро в городе снова начались веселые гулянья, а молодые люди,
несколько месяцев прятавшиеся от полиции, показались на улицах. Не прошло и трех
недель с падения режима Батисты, как в Сантьяго устроили самый масштабный
публичный праздник новой эры – Вильма Эспин и Рауль Кастро, первая революционная
пара, сочетались браком на церемонии в клубе «Ранчо» - это был модный ресторан с
мотелем, основателем и совладельцем которого был Пепин Бош.
Хосе Эспин, который долго работал в «Бакарди» и был акционером компании,
устроил в честь своей дочери и ее молодого супруга роскошный свадебный прием –
украсил зал сотнями живых цветов и заказал сорок ящиков шампанского. Клан Бакарди
присутствовал на свадьбе, пожалуй, в полном составе – в том числе и свояченица Эмилио
Бакарди Эрминия Капе, младшая сестра его жены Эмилии, которой было девяносто
четыре года. Дочь Эмилио и Эльвиры Марина Бакарди и ее муж Радамес тоже были в
числе приглашенных – вместе с внуком Марии Мануэлем Хосе Кутильясом, который
пришел поздравить молодых несмотря на недоверие к братьям Кастро. Пришли и сотни
жителей Сантьяго и многие соратники-революционеры Рауля – за исключением его брата
Фиделя, который уехал в Венесуэлу: это был его первый выезд за границу с момента
прихода к власти. Рауль явился в партизанской камуфляжной форме, черном берете и с
повязкой «М-26-7» на рукаве, вооруженный пистолетом 45 калибра. Ему уже исполнилось
двадцать семь лет, однако отрастить окладистую бороду так и не удалось, - возможно,
поэтому, ради компенсации, Рауль отпустил очень длинные волосы и завязывал их в
хвостик, который подружки Вильмы находили очень забавным.
Свадьба была важной вехой в отношениях Бакарди и Кастро: Вильма
принадлежала к сантьягской элите и к ближнему кругу Бакарди – и она сочеталась браком
с родным братом Фиделя, человеком, которого Фидель назначит своим наследником и
преемником. В тот день у Бакарди и Кастро были не только общие корни в высшем
