1796 году, когда другие производители рома уже намного опередили Кубу.
Даже в 1850 году производство рома на Кубе по-прежнему оставалось на
зачаточном уровне. Мелассу разводили водой и оставляли бродить в чанах. Дрожжи – они
или размножались в мелассе естественным образом, или их добавляли в смесь, -
превращали сахара, содержавшиеся в мелассе, в спирты. Несколько дней спустя
перебродившие «помои» - так называли эту жидкость – заливали в перегонный куб, а
зачастую просто в большой медный чайник или котел над огнем. При подогреве спирты в
перебродившей смеси испарялись быстрее, чем прочая жидкость, поскольку температура
кипения у спирта ниже, чем у воды. Спиртовой пар по трубке поступал во вторую
емкость, где он охлаждался и конденсировался. Несколько более чистый спирт получался
при повторной перегонке. Холодная прозрачная жидкость, капавшая в результате из
трубки, и была самой грубой разновидностью рома –
крепким – 85 процентов чистого спирта. Примочки из
головную боль и способствовали заживлению ран. Кубинцы мыли в
протирали им лицо как очищающим лосьоном. Просто им не нравился его вкус.
Виновата в этом была отчасти сама кубинская меласса, в которой содержалась
относительно высокая доля сахарозы. Дрожжи, попавшие в ультрасладкую смесь, жадно
пожирали сахар и быстро вырабатывали большое количество спирта, существенно
повышая температуру смеси. И спирт, и высокая температура убивает дрожжи и портит
продукт. Избежать этого можно было бы, тщательно отмеряя и корректируя количество
сахара в жидкости и отслеживая тепло, выделяющееся при брожении, но это требовало
опыта, технологии и внимания к мелочам – всего этого кубинским винокурням
недоставало. Решение выстроить сахарную промышленность на рабском труде привело к
нехватке на кубинских плантациях умелых работников, заинтересованных в качестве
продукции, а в результате дела на винокурнях шли не слишком хорошо.
Еще в 1816 году один-единственный предприниматель в Сантьяго ратовал за то,
чтобы уделять больше внимания производству рома на острове, и сокрушался, что
«меласса, из которой делают
отправляется в Соединенные Штаты, где превращается в ром с большой выгодой для
промышленности этой страны». Он предлагал объединить кубинских производителей
мелассы, чтобы изменить систему тарифов, не дававшую Кубе выйти на американский
рынок рома. Однако до 1850 годов подобные призывы по большей части оставались без
ответа.
К этому моменту цены на мелассу перестали расти – отчасти это было вызвано ее
перепроизводства на Кубе. Между тем производство рома в США несколько снижалось,
поскольку предпочтения американцев в области дешевого алкоголя склонились в сторону
ржаного виски. Производители новоанглийского рома также стали мишенью нападок
общества трезвости, и многие предпочли закрыть двери своих винокурен, нежели
сталкиваться с протестами его активистов.
Снижение объемов производства рома в США открыло новые возможности перед
кубинскими производителями. Развитый международный рынок рома по-прежнему манил
их, а кубинцы оказались в самой выгодной позиции: ведь они располагали всем
необходимым сырьем. Учитывая высокую стоимость транспортировки мелассы на рынок
и относительно низкую ее стоимость в эти годы, некоторые кубинские плантаторы начали
было кормить излишками свиней или просто сливать их в реки. Гораздо разумнее было
превратить мелассу в ром экспортного качества.
* * *
