Факундо Бакарди понимал, что, открыв производство рома, столкнется с жесткой
конкуренцией. Испанская корона, которая когда-то запрещала производить ром, теперь
предлагала награды за разработку кубинского крепкого напитка, «способного
удовлетворить вкусом Двора и высшего общества Империи». Между 1851 и 1856 годами
на Кубе вышло в свет не менее полудюжины руководств по изготовлению рома, где
содержалась вся доступная на тот момент техническая информация. Кто-то вот-вот
должен был изобрести высококачественный продукт – это было дело времени.
Что ж, Факундо оказался в нужном месте. Хотя на востоке Кубы сахарная
промышленность была развита хуже, чем на западе, у Сантьяго были самые тесные связи
с британскими и французскими островами, где делали самые знаменитые сорта рома.
Французские колонисты, прибывшие в район Сантьяго с Гаити, привезли с собой и вкус к
тонким напиткам. Кроме того, невдалеке от Сантьяго находилась и Ямайка, до Кингстона
оттуда было ближе, чем до Гаваны, и
ямайским ромом, нежели с отечественным. Одним из первых производителей рома в
Сантьяго был Джон Нуньес, кубинец британского происхождения, в 1838 году открывший
небольшую винокурню у самого моря, на улице Матадеро. Нуньес хорошо понимал, как
делать отличный ром, хотя поначалу дела у него шли так же скверно, как и у всех
владельцев винокурен в окрестностях Сантьяго. История компании Бакарди, написанная
много лет спустя, содержит и фрагмент истории Нуньеса:
Перегонные установки у него были жалкие, ветхие, никуда не годные!
Однако мистер Нуньес улучшал их день ото дня, по капельке, на волосок – и вскоре
смог продавать свой напиток, сначала в [провинции] Ориенте, а потом и по всему
острову. Впоследствии он отправлял небольшие партии продукта на американские
и европейские рынки, однако не снабжал их маркой, которая выделила бы их среди
им подобных.
Следуя примеру винокуров вроде Нуньеса, Факундо Бакарди мог бы заранее
приобрести некоторые знания, необходимые для начала производства рома. Однако
Факундо хотел собрать собственный перегонный куб или получить подобную установку в
свое распоряжение, чтобы начать экспериментировать с разными методами дистилляции
рома. В этом ему мог помочь кубинец французского происхождения по имени Хосе Леон
Бутелье, у которого был перегонный куб для изготовления кондитерского коньяка и
карамели /СНОСКА: Винокуры часто производили и карамель, поскольку после того, как
перебродившая жидкость выкипала при получении дистиллята, в перегонном кубе
оставался густой сладкий сироп, который разливали по формам и делали леденцы./
Бутелье снимал дом на улице Марина-Баха, который принадлежал Кларе Асти, прежней
благодетельнице Факундо и крестной матери его жены Амалии. Донья Клара познакомила
Факундо с Бутелье, и они стали дружить и сотрудничать.
В 1859 году донья Клара умерла и завещала свою недвижимость и на Марина-Баха,
и в других местах Амалии и прочим своим крестным детям, в том числе
пятнадцатилетнему Эмилио Бакарди, который вернулся из Испании двумя годами раньше.
Бутелье остался в доме на Марина-Баха в качестве арендатора Бакарди, а в счет части
арендной платы он согласился разрешить Факундо пользоваться своим перегонным кубом
и помогать ему в опытах по дистилляции. Для Факундо это была долгожданная удача. Он
знал, чего хочет добиться: выпускать новый кубинский ром, который не просто сможет
конкурировать с ромами Ямайки и Мартиники, но и превзойдет их. Даже лучшие марки
карибского рома были настолько крепкие, что обжигали горло, а некоторые обладали
таким резким вкусом, что пить их можно было лишь добавив в чай или пунш. Факундо
хотел выпускать и продавать ром, который освободится от привычных ассоциаций с
