подлинная демократия!» - воскликнул он, воздев руки. Как и в случае с демонстрацией в
поддержку расстрелов, которая состоялась за полгода до этого, Кастро показал, что ему не
нужны выборы, чтобы консолидировать власть, - он мог укрепить свою позицию и
сокрушить врагов, просто мобилизовав толпу. Этот прием у Кастро был общий со всеми
диктаторами в мире.
Однако многим наблюдателям представлялось, что демонстрации на Кубе
принципиально отличаются от фашистских маршей в Испании при Франко, в Италии при
Муссолини, в Германии при Гитлере. На Кубе это были веселые праздники, куда матери
приносили младенцев и где все смеялись и пели – в том числе песенку в честь Фиделя со
словами «Наш Фидель, наш Фидель, здравствуй, наш Фидель» на мотив «Jingle Bells».
Бесспорно, Кастро был тираном, твердо намеренным искоренить всех несогласных и
утвердить абсолютное владычество, однако он и его союзники прилагали также усилия и
для борьбы с коррупцией, и для улучшения жизни простых людей. Например, гаванская
муниципальная администрация выстроила в 1959 году 38 новых школьных зданий – за
сумму, которая в прошлом году ушла на взятки.
Даже те кубинцы, которых огорчала авторитарность Кастро и его левые идеи, не
утратили веры в то, что эти тенденции вскоре сойдут на нет. В июле 1959 года в «Уолл-
Стрит Джорнал» была опубликована статья о «забуксовавшей» кубинской экономике, где
цитировалась «философская школа… предполагающая, что если экономика окажется в
крайне тяжелом положении, господин Кастро будет вынужден придерживаться более
умеренной экономической политики, чтобы не допустить полного коллапса». В семье
Бакарди никто не видел причин для паники. Даже при тревожном политическом
положении деловы перспективы были самыми радужными. Пепин Бош сказал в
телевизионном интервью, что пиво «Атуэй» в последний раз продавалось так хорошо в
1952 году.
* * *
В марте 1959 года директор алкогольной империи «Сигрэм» Ноах Торно посетил
Боша в штаб-квартире «Бакарди» в Гаване, надеясь заинтересовать его деловым
партнерством. Как объяснял Бош впоследствии Даниэлю Бакарди в Сантьяго, Торно
создал несколько проектов сотрудничества «Бакарди» и «Сигрэм» в области производства
и продажи рома и предложил, что «Сигрэм» купит у «Бакарди» 30 процентов завода в
Пуэрто-Рико. Когда Бош ответил, что завод в Пуэрто-Рико не продается, даже по частям,
Торно предложил, чтобы их фирмы совместно приобрели компанию по производству
рома «Мерино» в Бразилии либо винокурню «Серральес» в Пуэрто-Рико. Бош на все
отвечал отказом. «Я объяснил ему, что мы работаем только ради наших акционеров
Бакарди, - писал Бош Даниэлю. – Мы расстались по-дружески, однако он все повторял,
как было бы хорошо добиться слияния, благодаря которому мы бы смогли
контролировать три четверти мировых продаж рома. Но я объяснил ему, что мы не хотим
соединяться с другими компаниями и что наши акционеры не намерены продавать
никакую долю капитала». После этой встречи Бош повел «ухажера» из «Сигрэм» в
расположенный неподалеку бар «Флоридита» и угостил его дайкири по рецепту
Хемингуэя, приготовленным с белым ромом «Бакарди». «Он сказал, что наш продукт –
это чудо, - писал Бош. – Тогда я дал ему попробовать бокал семьдесят третьего
[выдержанный ром «Бакарди» премиум-класса], и он сказал мне, что в жизни не пробовал
такого прекрасного рома. Мы расстались добрыми друзьями».
Ноах Торно приехал на Кубу как личный представитель патриарха «Сигрэм» Сэма
Бронфмана, блестящего и беспощадного алкогольного барона, который разбогател во
времена сухого закона, продавая виски через синдикат Майера Лански. Бронфман
отправил Торно на встречу с Пепином Бошем, потому что мог отличить перспективную
