фирму от неперспективной и хотел урвать себе кусок.
Вскоре того же захотел и Фидель Кастро.
Глава шестнадцатая
Год великих перемен
В марте 1960 года, примерно через год и три месяца после того, как Кастро начал
править Кубой, Пепин Бош созвал дистрибуторов рома «Бакарди» и их жен отдохнуть три
дня на курорте на острове Пинос, который некогда был пиратской базой и, как говорят,
стал прообразом Острова Сокровищ Роберта Льюиса Стивенсона. Неделю спустя Бош и
его жена Энрикета принимали дистрибуторов пива «Атуэй» в приморском отеле в
Сиенфуэгосе на южном побережье Кубы. Оба мероприятия были весьма роскошными.
Маркетологи ежедневно разрабатывали отважные стратегии на ближайшие месяцы,
однако эти встречи были предназначены скорее для отдыха и развлечений, чем для
серьезной работы. Во время ленча Бош весело обходил гостей с бокалом пива в руке,
одетый не в привычный деловой костюм, а в спортивного покроя рубашку с короткими
рукавами, и поздравлял всех с успехами в продажах. Бошу исполнилось шестьдесят два,
он уже совсем облысел, а талия у него заметно расплылась, но держался он по-прежнему
очень уверенно и твердо решил источать юмор и оптимизм. Он организовал прогулки на
яхтах и рыбалку для агентов по продажам и их жен, а на вечерних приемах аплодировал
парам, которые вставали, чтобы сплясать ча-ча-ча под звуки оркестра.
Это были старые добрые праздники в духе «Бакарди», где славили веселую жизнь и
кубинскую беспечность, с которой так давно связывали имя компании. Однако веселье
было ностальгическим. Новая Куба стала местом куда более аскетическим. Фидель Кастро
и его товарищ Че Гевара стояли за новую революционную мораль, и на выпивку и танцы
теперь смотрели косо. Всего в нескольких милях от курорта на острове Пинос, где
собрались агенты по продажам «Бакарди», была тюрьма, где в темной грязной камере был
заключен знаменитый диссидент-comandante Убер Матос.
Ночью накануне праздника «Атуэй» правительственные агенты захватили
телеканал «Си-Эм-Кью». Владелец канала Абель Местре тем вечером выступил в эфире и
обвинил Фиделя Кастро в том, что его правление – диктатура. Пепин Бош был много лет
знаком с Местре, тоже santiaguero, помог в приобретении вещательной компании, и то,
что правительство конфисковало фирму Местре, очень угнетало Боша, когда он принимал
в Сиенфуэгосе дистрибуторов пива «Атуэй». В завершение праздника жена Боша
Энрикета настояла на том, чтобы в одном из конференц-залов отеля местный священник
провел незапланированную мессу. Встреча закончилась на тихой ноте. Учитывая, как
враждебно революционные власти относились к любым «буржуазным» занятиям на Кубе,
никто не знал, ждут ли их впереди другие такие корпоративные праздники.
* * *
Слово «революция» звучало на Кубе по любому поводу. В предыдущие сто лет их
было по меньшей мере три или четыре, и практически каждая крупная политическая
партия на Кубе со времен Хосе Марти так или иначе именовала себя revolucionario –
неважно, с «ортодоксальными» или «аутентичными» обертонами. В январе 1959 года
большинство кубинцев считали, что «революция» Фиделя Кастро – та, которую он только
что совершил против Батисты. «Революция начинается лишь сейчас», - заявил Фидель в
первый день нового года, обращаясь к сантьягцам с балкона здания городского собрания.
Возможно, в царившей тогда эйфории этих слов никто не услышал, однако Кастро знал,
что говорил. Подлинная кубинская революция – социальное, политическое,
экономическое превращение страны в жесткое социалистическое государство –
произошла лишь в 1959 – 1960 годах. Кастро предупредил кубинцев с самого начала, что
это будет «тяжелое… мероприятие, особенно на начальных этапах», и так оно и
