коммунистам, однако в том же интервью 2003 года Фидель усомнился в том, что Рауль
был большим сторонником коммунизма, чем он сам. «Рауль был левым, но на самом деле
это я познакомил его с марксистско-ленинскими идеями», - сказал Кастро. Тем не менее
многие историки считают подобные заявления ревизионистской похвальбой, призванной
показать, как Фидель обманом заставлял народ думать, будто он был не таким, как на
самом деле.
Во время прихода к власти Кастро, вероятно, был слишком склонен к
индивидуализму чтобы быть хорошим коммунистом. Однако некоторые аспекты
марксизма-ленинизма ему определенно импонировали – в частности, иерархическая
концепция политической власти и отказ от плюралистического подхода. Карлос Франки,
видный участник «М-26-7» и журналист, который и сам был членом коммунистической
партии, однажды процитировал следующее высказывание Кастро: тот утверждал, что
урок, который он извлек из чтения «Об основах ленинизма» Иосифа Сталина, заключался
в том, что «если революция хочет сохранить цельность и не потерпеть поражения, у нее
должен быть только один лидер». Отказ делиться властью – пожалуй, самая постоянная
характеристика правления Фиделя.
Сам Кастро интересовался идеологией скорее оппортунистически, чем
догматически. Следуя марксистско-ленинскому пути, Кастро противопоставил себя
Соединенным Штатам и расколол собственную страну, отправив к 1970 году в изгнание
полмиллиона кубинцев – это больше 6 процентов населения. Но Кастро и его сторонников
это вполне устраивало. Они с самого начала собирались и выстроить враждебные
отношения с США, и перевернуть кубинское общество вверх дном. «Я измеряю глубину
социальной трансформации по количеству людей, которых она затрагивает и которые
считают, что им нет места в новом обществе», - сказал однажды Че Гевара египетскому
президенту Гамалю Нассеру.
На Кубе не осталось места частному предпринимательству и частному
благосостоянию, поскольку они соперничали бы с властью и авторитетом
революционного государства Фиделя. Не осталось места и для мечтаний – кроме
мечтаний о достижениях революции. Тех кубинцев, у которых были собственные идеи и
упования, следовало выгнать прочь, даже если они были честными и щедрыми
патриотами. Фидель сказал, что те, кто покидает его Кубу – gusanos (черви), и когда
кубинцы плевали в тех, кто стоял в очереди за американской визой, то делали это с его
подачи. «Что символизируют те, кто покидает нас? – спрашивал Фидель в 1962 году на
встрече со студентами-медиками. – Это все равно что выдавить нарыв. Те, кто нас
покидает, - это гной, гной, который выделяется, когда кубинская революция выжимает
общество. Насколько лучше становится организму, когда убирают гной!»
Глава семнадцатая
Изгнание
Дважды в день в Майами приземлялся белый лайнер DC-7B компании «Пан-
Америкен», набитый угрюмыми кубинцами, которые часом раньше взошли на борт в
Гаване. Некоторые пассажиры, ступив на землю Флориды, радостно восклицали
«?America!» или «?Viva libertad!», однако большинство выходили на бетонированную
дорожку молча, а некоторые тихонько плакали. Мучительное ожидание разрешения на
выезд, необходимость бросить дома и все имущество, перспектива долгой, а может быть,
и вечной разлуки с оставшимися на Кубе близкими, горечь из-за того, что пришлось
оставить родную землю делали последние дни на Кубе эмоционально непереносимыми.
Потом нужно было пройти через унижения и запугивание в аэропорту, когда
таможенники, презрительно усмехаясь, рылись в их вещах в поисках того, что можно
конфисковать, ощупывали штаны и лезли в блузки во время последнего досмотра,
