промышленное развитие. Надзирать за разработкой и строительством завода поручили
Хуану Грау – тому самому инженеру, который руководил проектами «Бакарди» по
строительствам новых винокурен в Мехико, Сантьяго и Пуэрто-Рико.
Грау приехал в Ресифи с женой и детьми в феврале 1960 года. В то время будущее
компании на Кубе было туманным, однако Бош настоял, чтобы Грау в любом случае
поторопился со строительством. Спустя восемь месяцев Грау узнал о том, что
правительство завладело всем имуществом «Бакарди» на Кубе, и позвонил Бошу выразить
сочувствие.
- А, этого мы ожидали, - сказал Бош.
- Что же нам теперь делать? – спросил Грау.
- А что, у вас какие-то технические сложности? – не понял Бош.
- Нет, - ответил Грау, - но как же можно продолжать строительство здесь, если вы
столько потеряли на Кубе?
- Послушайте, Хуан, это мои трудности, - сказал Бош. – Искать деньги – моя
задача. А ваша – достроить бразильский завод.
На самом деле финансовое положение компании «Бакарди» после конфискации на
Кубе вызывало определенное беспокойство. «Бакарди» потеряла не только завод по
производству рома, оборудование и запасы рома для выдержки – она потеряла и
производство пива «Атуэй», важнейший источник денег для компании. Пиво не нужно
выдерживать и перевозить на далекие расстояния, поэтому пивоварни приносили быструю
прибыль, которая и шла на расширение компании. Конфискация старой винокурни на
улице Матадеро в Сантьяго стала для Бакарди эмоциональным потрясением, однако с
точки зрения финансов утрата производства пива была куда болезненней. Чтобы и дальше
воплощать планы по продвижению компании в Бразилию и не только, Пепин Бош был
вынужден обратиться к своему банкиру Джорджу С. Муру, председателю Национального
городского банка (впоследствии получившего название «Ситибанк»), с которым Бош был
знаком еще когда сам был банковским служащим тридцать лет назад. Бош обращался в
Национальный городской банк за помощью в финансировании второго завода в Мехико,
однако в то время он мог предложить в качестве обеспечения кредита кубинские активы.
Теперь ему требовалось куда больше денег, а солидную часть активов он утратил. Мур все
равно расширил Бошу кредит. В начале 1960 годов в банковском деле еще играли роль
человеческие отношения, а Мур доверял Бошу как бизнесмену.
Однако продвижение в Бразилию, как выяснилось, становилось все более
рискованной операцией. С самого начала возникали непредвиденные проблемы. Бош
полагал, что договорился с местной администрацией о том, чтобы сбрасывать отходы
мелассы в ближайшую реку, однако когда власти узнали, как много будет этих отходов, то
запретили сброс. Грау пришлось устроить так, чтобы отходы грузили на баржу и
сбрасывали в море. (Впрочем, впоследствии он убедил власти, что эти отходы полностью
натуральные и экологически чистые и ими можно удобрять близлежащие поля сахарного
тростника). Винокурня была построена и запущена в рекордные сроки, но тут возникла
вторая, еще более серьезная проблема: ром не продавался. Бош выбрал муниципалитет
Ресифи за близость к областям, где производился сахар, и чтобы воспользоваться
налоговыми льготами, которые предложили там компании, но продавать ром нужно было
на более густонаселенном юге, поближе к Сан-Пауло и Рио-де-Жанейро. Поняв, что перед
ним встала трудная маркетологическая задача, Пепин Бош обратился за советом к Хуану
Прадо, который только что вернулся из поездки по Европе. Прадо провел в Бразилии два
года, но даже он, кого коллеги единодушно считали лучшим агентом по продаже
спиртных напитков в мире, не смог создать в этой стране надежный рынок сбыта для рома
«Бакарди». То, что бразильцы предпочитали пиво и cachaca, и то, что винокурня в Ресифи
была расположена относительно далеко от мест продажи – в двух тысячах миль от Рио по
