план восстания, но тут до него дошла весть о том, что испанские власти узнали о заговоре
и приказали арестовать мятежников. Понимая, что спастись едва ли удастся, Сеспедес
сказал соратникам, что пора выступать, а затем позвал надзирателя над своими рабами,
человека по имени Борреро.
- Звони в колокол, Борреро, пусть соберется вся
все рабы должны построиться по порядку, как делалось каждое утро, когда им раздавали
задания на день. Рабы, и мужчины, и женщины, сонно спотыкаясь, вышли из своих
хижин, еще усталые после вчерашних трудов, и послушно выстроились перед хозяином.
Сеспедес произнес громовым голосом:
- Граждане, до этой минуты вы были моими рабами. С этого мгновения вы
свободные люди, такие же, как и я. Чтобы завоевать эту независимость и свободу, Куба
нуждается во всех своих сынах до единого. Те из вас, кто хочет следовать за мной,
следуйте. Те, кто хочет остаться здесь, останьтесь. Все будут свободны в равной степени.
Эта декларация стала известна как «Grito de Yara» («Клич из Яры»), и ее повторяли
по всей стране как прокламацию кубинской независимости и призыв ко всем кубинцам
присоединиться к революционной борьбе за свободу своей страны от испанского
владычества. Сеспедес объявил себя командиром маленькой революционной армии, в
которой поначалу было всего 147 бойцов, в том числе его бывшие рабы. Однако «Клич из
Яры» получил немедленный ответ, и к концу октября под началом у Сеспедеса было уже
двенадцать тысяч человек. Многие были одеты в лохмотья и вооружены одними мачете –
длинными, тяжелыми изогнутыми ножами, которыми срезают тростник и рубят подлесок.
Но их ряды росли каждый раз, когда они входили в какой-нибудь город, скандируя
или смерть!»)
* * *
В Сантьяго Эмилио и Факундо-младший вместе с друзьями приветствовали первые
успехи новорожденной повстанческой армии, хотя в то время сами они сомневались, что
настал подходящий момент для вооруженного мятежа, и не были готовы взять в руки
оружие. Остальные члены их кружка при цирюльне «Ла Флор дель Сибоней» не знали
подобных сомнений. Пио Росадо, нервный учитель математики, всегда готовый к
приключениям, рвался в бой, но у него не было оружия. Хитрый, как лис, Росадо понял,
что легче всего заполучить его, если записаться в
милиции выдали ему винтовку и пропуск, он дезертировал из подразделения и отправился
в горы.
Братья Бакарди держались от всего этого в стороне – отчасти из уважения к отцу,
который оставался лояльным «полуостровным» испанцем. К началу войны за
независимость дон Факундо был уважаемым сантьягским предпринимателем, известным
честностью в делах и многолетним служением обществу. Поскольку родом Факундо был
из Каталонии, полуавтономной области Испании, где даже говорили на другом языке, а
Каталония долго томилась под пятой Мадрида, то понимал, что приказания
могут быть и вздорными, однако был категорически против идеи вооруженного
восстания. Более того, в пику движению за независимость дон Факундо примкнул к
«Сиркуло Эспаньол» - благотворительному обществу, призванному восстановить,
защищать и пропагандировать «полуостровное» влияние в Сантьяго. Поэтому Эмилио и
Факундо-младший оказались в непростом положении – они горячо поддерживали дело
кубинской независимости, но не хотели ослушаться отца. Особенно тяжело это переживал
