шпионов работала в Сантьяго и что грозило Эмилио, если бы вскрылось, что он
поддерживает дело повстанцев.
Вскоре в неловком положении оказался уже дон Факундо. Он не поддерживал
революцию, однако и репрессивная политика колониальной администрации ему не
нравилась. Когда он обнаружил, что некоторые его «полуостровные» сограждане из
«Сиркуло Эспаньол» финансируют батальоны смерти
из организации. Этот поступок и нежелание выдать Эмилио вскоре навлекло на Факундо
серьезные неприятности с властями. Однажды его с женой вызвали в губернаторский
дворец в Сантьяго на ковер к губернатору, который в ярости спросил, как они допустили,
чтобы их сыновья якшались с мятежниками. Дон Факундо был оскорблен и отказался
отвечать, но донья Амалия ничуть не испугалась.
- Они уже взрослые и имеют право сами выбирать, - твердо сказала она. – Не нам
диктовать им, что делать и чего не делать.
В бешенстве от ее дерзости губернатор заявил, что семейство Бакарди – «плохие
испанцы», и велел Факундо и Амалии покинуть дворец.
* * *
История Бакарди с небольшими вариациями повторялась по всей Кубе– во всех
домах, где рожденные на Кубе сыновья примыкали к движению за независимость,
невзирая на возражения отцов-испанцев, верных Мадриду или даже ратующих за
колониальную администрацию. В Гаване юный сын испанского солдата посчитал
кубинскую революцию делом всей своей жизни.
Хосе Марти, которому суждено было стать величайшим национальным героем
Кубы, в школьные годы демонстрировал столь выдающиеся способности, что когда его
отец был переведен в гарнизон далеко от города, директор Гаванской муниципальной
школы для мальчиков, поэт-патриот по имени Рафаэль Мариа де Мендиве, предложил,
чтобы паренек пока жил у него. Мендиве сделал для юного Марти то же самое, что и
Даниэль Коста и Франсиско Мартинес Бетанкур для Эмилио Бакарди – научил
самостоятельно мыслить.
Марти было всего пятнадцать, когда Карлос Мануэль де Сеспедес освободил своих
рабов и положил начало кубинской революции, однако юноша пристально следил за тем,
что он впоследствии назвал «славной и кровавой подготовкой» к этому моменту. В
октябре 1869 года, перед первой годовщиной революции, Марти арестовали из-за
найденного в его доме неотправленного письма, подписанного им самим и адресованного
однокласснику, собравшемуся в испанскую армию. Видимо, в этом письме Марти
пытался его отговорить. Марти едва исполнилось семнадцать, однако испанские власти
приговорили его к шести годам каторжных работ в тюрьме при каменоломне. Для Марти
это время непосильного труда стало возможностью научиться на страданиях других
заключенных, многие из которых попали на каторгу из-за участия в революционной
деятельности. Через несколько месяцев родителям удалось сократить сыну срок, а затем
заключение было заменено ссылкой в Испанию. Вскоре после прибытия в Испанию
Марти опубликовал красноречивый рассказ о своем пребывании в тюрьме «El presidio
politico en Cuba» («Политическая тюрьма на Кубе»). Марти только-только сравнялось
восемнадцать. Это сочинение произвело сильнейшее впечатление на испанских
интеллектуалов во многом благодаря убедительному обличению испанских властей,
которые мучили и убивали молодых кубинцев во имя «целостности народа Испании».
Сочинение стяжало Марти славу и писателя, и кубинского правозащитника. Ему
удалось сочетать эти таланты так мудро, что добился колоссальных успехов не только в
литературе и политике. Из Испании он отправился в Париж, Нью-Йорк, Мехико, оттуда
