снова в Нью-Йорк, где основал Кубинскую революционную партию и практически в
одиночку подтолкнул кубинскую диаспору к поддержке дела независимости.
Впоследствии он познакомился с Эмилио Бакарди, и они стали друзьями и
сподвижниками.
В это время Эмилио собирал деньги на нужды повстанческой армии, передавал
сообщения и распространял революционную литературу, стараясь при этом держаться в
тени. Сантьяго наводнили испанские войска и
арестовать кого угодно по подозрению в симпатии к повстанцам. Некоторых обвиняли в
«неверности» государству просто потому, что их, согласно доносам, видели в тех местах,
где появлялись повстанцы. Недели через две обвиняемых приговаривали к смерти.
Накануне казни заключенных переводили в камеру смертников. Ранним утром
следующего дня огневая рота, состоявшая из офицера и двадцати пяти солдат, в основном
набранных из
двор местной скотобойни – воистину подходящее место. Ровно в семь утра узников
расстреливали – на виду у простых прохожих, спешивших по своим делам по людной
улице, которая вела мимо здания. Составляя свои «Хроники», Эмилио перечислил
поименно всех, кого испанские военные или
Список занял двадцать пять страниц.
Куба раскололась надвое. В городах верховодили испанские войска и
скудно вооруженные повстанцы оставались в деревнях, где их было большинство. Их
главный стратег генерал Максимо Гомес был мастером партизанской войны и полагал,
что мятежники должны ослабить колониальный режим, подрывая железные дороги и
сжигая сахарные заводы. Каждый раз, уничтожив сахарную плантацию, мятежники
предлагали рабам присоединиться к ним и объясняли, что цель революции – не только
независимость, но и запрет на рабовладение. Вскоре в повстанческой армии стерлись
границы между расами: в ней были и бедные белые крестьяне, и мулаты, и свободные
чернокожие, и освобожденные рабы. Ружья были едва ли у четверти бойцов. Большинство
воевали одними мачете, а некоторые бывшие рабы, в основном конголезцы, - только
отравленными деревянными кинжалами: эту технологию они привезли с собой из
Африки. До этого, во время гражданской войны в Санто-Доминго (впоследствии –
Доминиканская Республика), испанские войска пренебрежительно именовали чернокожих
бойцов африканским словом
восставшие стали называть себя так же, но уже с гордостью. Чернокожие и мулаты
особенно охотно следовали за двадцатилетним капитаном Антонио Масео.
Однако к 1873 году революция начала терять силы. Многие высшие офицеры
погибли в бою или стали жертвой покушений. Роме того, вожди повстанцев были
обескуражены тем, как неохотно поддерживали кубинскую революцию в Вашингтоне. В
октябре американский пароход «Виргиниус», по некоторым данным принадлежавший
Кубинскому революционному комитету в Нью-Йорке, был остановлен испанским
военным судном в британских территориальных водах неподалеку от побережья Ямайки.
В числе пассажиров была почти сотня кубинцев, добровольно вызвавшихся сражаться на
стороне революции, а также груз оружия и боеприпасов для повстанческой армии.
Американо-британская команда успела выбросить военный груз за борт до того, как
корабль захватили, однако все, кто оказался на борту, были переданы в Сантьяго, на
трибунал. В течение нескольких дней пятьдесят два пассажира и члена экипажа были
казнены по приказу испанского губернатора Сантьяго генерала Хуана Бурриэля.
Остальных, вероятно, тоже казнили бы, однако их спасло вмешательство
