революционеров, патриотические чувства к Франции пылали в нем еще сильнее. Он
проследил, чтобы пятеро его детей от Амалии Бакарди Моро свободно говорили по-
французски (сам он говорил по-испански с сильным французским акцентом) и добился,
чтобы помимо кубинского гражданства у них было и французское. Когда в начале Первой
Мировой войны старший сын Энрике Артуро пожелал пойти добровольцем во
французскую армию, Энрике был невероятно горд. Артуро великолепно ездил верхом,
стал офицером во французском кавалерийском подразделении и шел в бой в сверкающем
золотом шлеме с серебряной кисточкой. Военная карьера Артуро закончилась трагически:
как и многие французские солдаты, он заболел на фронте инфлюэнцей и умер во
Фландрии в 1917 году.
Свои политические воззрения Энрике держал при себе и сосредоточился в
основном на делах – в отличие от своего зятя Эмилио, который обладал пылким
темпераментом и был склонен к полемике. Однако, в отличие от Факундо, Энрике не был
ни застенчивым, ни замкнутым. Когда перед ним вставала какая-то деловая задача, он
подходил к ней творчески и смело воплощал в жизнь принятые решения. Он редко
наведывался на завод или в винокурню и работал за своим деревянным письменным
столом в конторе на Марина-Баха. Он никогда не показывался без галстука, а круглые
очки и серьезное лицо придавали ему вид чопорного бухгалтера – каким он, собственно, и
старался быть. В детстве он сломал ногу, упав с велосипеда, и одна нога у него была
короче другой на пару дюймов, отчего он хромал, однако этот недостаток он
компенсировал ортопедическим башмаком со специальной пробковой стелькой и даже
прилично играл в теннис.
Другие члены семьи придавали образу Бакарди на Кубе несколько более
свободные черты. Три сына Хосе Бакарди Моро – Хосе-младший (Пепе), Антон и Хоакин,
- получив вскоре после инкорпорации 1919 года десятипроцентную долю акций
«Бакарди», первыми из своего поколения смогли полностью распоряжаться частью
фамильного достояния и одними из первых начали его тратить. Их мать Кармен
Фернандес умерла в 1910 году, спустя три года после смерти мужа, поэтому фамильные
деньги оказались целиком в их власти. Пепе Бакарди, учтивый и красивый молодой
человек с темными волнистыми волосами, был старшим из троих и проложил братьям
дорогу. В 1922 году он женился на девятнадцатилетней сантьягской красавице Марте
Дюран, но брак продлился всего несколько недель – молодая жена объявила, что не в
силах мириться с кутежами мужа. Их разрыв, весьма красочный и демонстративный,
вызвал скандал в светском обществе и позволяет многое узнать о нравах кубинской элиты
в 1920 годах.
Марта Дюран происходила из известной в Сантьяго франко-кубинской семьи,
получила прекрасное образование, знала несколько языков, часто ездила с родителями в
Париж и Нью-Йорк. Она с детства дружила с Бакарди своего поколения – в том числе с
дочерью Эмилио Амалией Бакарди Капе и с дочерью Амалии Бакарди Моро и Энрике
Шуга Энрикетой Шуг. По словам одной местной газеты, «В Сантьяго прежде не видели
таких прелестных и богатых свадеб», как бракосочетание Марты и Пепе. Во время
медового месяца юная кубинская пара порхала по гаванским ночным клубам, являя собой
образец богатства и великолепия: бывшая первая красавица Кубы в атласном платье,
расшитом драгоценными камнями, с веером из золота и слоновой кости и в
сопровождении молодого супруга, прекрасного принца из семьи Бакарди, в вечернем
костюме, сшитом на заказ у английского портного в Гаване.
Впоследствии Марта утверждала, будто их брак был обречен с самого начала из-за
волокитства Пепе. Свою мелодраматическую историю она поведала читателям в
скандальной серии из десяти очерков под названием «Мой безумный роман с Бакарди,
