занимать руководящие места в обществе. Он отстаивал политические программы, которые
способствовали экономическому развитию, и добровольно вызвался работать в Торговой
палате Сантьяго. Фернандо Ортис, один из величайших кубинских интеллектуалов
двадцатого века, писал, что Эмилио Бакарди был «предпринимателем без алчности,
идеалистом без утопизма, щедрым без похвальбы и кубинцем – кубинцем всегда и во
всем».
Глава девятая
Новое поколение
Утром 27 января 1920 года американцы проснулись в стране трезвенников.
Торговцы спиртными напитками закрыли магазины, владельцы баров повесили на дверях
таблички с советами расходиться по домам. Поэт и писатель Ринг Ларднер высказался от
имени миллионов пьющих соотечественников:
Прощай, дружок-стакан, прощай, веселье.
Сухой закон – он хуже, чем похмелье.
Очевидно, изрядной доле населения сухой закон даже нравился: Восемнадцатую
поправку одобрило большинство обеих палат Конгресса, а затем ратифицировали
законодательные органы сорока шести из сорока восьми штатов. Но многие американцы
вовсе не собирались становиться трезвенниками. Уследить за исполнением закона
правительство оказалось не в состоянии, и везде, где сохранился спрос на алкоголь,
процветало бутлегерство. На каждый официально закрытый бар или салун открывалось
пять подпольных заведений, где у входа стоял часовой и охотно пропускал всякого, кто
знал пароль.
Те же, кто был готов к настоящим приключениям, всегда могли отправиться на
Кубу. Сначала поездами, а затем морем измученные жаждой американцы добирались до
гостеприимного карибского острова, где можно было пить, кутить и играть безо всяких
ограничений. С 1916 по 1928 год число туристов, ежегодно посещавших Кубу, успело
удвоиться – с сорока четырех тысяч до девяноста тысяч. Владельцы баров, лишившиеся
работы в Соединенных Штатах, переехали в Гавану и обнаружили обширнейшее поле
деятельности, поскольку стиль обслуживания в столичных кафе и клубах нужно было
откорректировать в соответствии со вкусами американских гостей. Некоторые
американские владельцы баров даже перевозили на Кубу свои столы, стулья, вывески и
зеркала и попросту открывали здесь свои прежние заведения под старыми названиями,
предлагая посетителям знакомые напитки и закуски. Добраться до острова из
Соединенных Штатов было очень просто, а климат на Кубе отменный, особенно зимой.
Посетителей питейных заведений на Кубе не тревожили ни настырные ханжи-
соседи, ни морализаторы-чиновники. Если американец на Кубе напивался до бесчувствия,
обычные полицейские старались не смотреть в его сторону. Если же требовалось
вмешательство, то особое полицейское подразделение по работе с туристами
препровождало распоясавшегося гостя обратно в отель, а иногда – в полицейский участок,
чтобы подержать там, пока он протрезвеет, но и только: американских туристов
практически никогда никак не наказывали. Заведения были самые разные, в них
предавались любым порокам – от ипподромов и публичных домов до опиумных притонов.
Однако Куба была обязана своей популярностью не только атмосферой вседозволенности.
Весь этот тропический остров дышал соблазном и беспечностью, и женщины находили
Кубу неотразимой так же, как и мужчины – роскошное тепло, благоуханные ночи,
морской ветерок, солнце, экзотические коктейли, нежная музыка, льющаяся со всех
сторон, прелестные чувственные танцы, прекрасные тела и элегантные наряды.
Самым знаменитым питейным заведением в Гаване был бар «Sloppy Joe’s» - «У
неряхи Джо», громадный зал которого был набит битком с полудня до полуночи и
никогда не закрывался. Здесь обслуживали американцев, бежавших от сухого закона, и
