посвященное обсуждению новой стиховедческой книги Болотникова. Выступали Вячеслав Иванов и Маяковский. Маяковский остроумно разбивал наукообразную терминологию автора, ничего не дающую по существу для понимания стиха, для работы над ним. В антракте я прошла в кулуары, где находились выступавшие поэты. Маяковский говорил: «Я не люблю у Бальмонта разные его „тихоструйности“, „сребровойности“, но у него есть прекрасные стихи. Как хороша „Русская природа“».

«Есть в русской природе усталая нежность, Безмолвная боль затаенной печали. Безвыходность горя. Безгласность. Безбрежность. Холодная высь. Уходящие дали»[149].

Рассказывал И. Н. Р. Ехал он в трамвае, где среди пассажиров находился Маяковский. Один из едущих все чихал, кашлял, морщился и кряхтел. Маяковский ему сказал: «Как вы неталантливо болеете».

Рассказывал Г И. Чулков. Он возвращался ночью с литературного вечера (1926–1927 годы) вместе с Маяковским, и тот сказал: «Я начинаю приходить к признанию вашего мистического анархизма». — Чулков ответил: «А я уже давно от него отошел».

Рассказывал Н.Н.Н. «Поэт Клюев спросил Маяковского: „Что же Вы продаетесь?“ — Маяковский ответил: „Конечно, иначе откуда бы я взял денег на девочек?“» (Он явно издевался.)

Г. И. Чулков подошел к Маяковскому и сказал, что ему очень нравятся стихи М., посвященные матери[150].

Маяковский ругал тех, кто в стихах памяти Есенина называл погибшего фамильярно-слащаво «Сережа». Говорил, что незадолго до смерти встретил Есенина в Госиздате и был поражен его тяжелым видом. Есенин хвастался большими деньгами.

Рассказывала Н. 3. Весной 1914 года она ходила вместе с подружкой в кафе «Grec»[151] на Тверском бульваре, где встречала Маяковского с имажинистом Костей Большаковым[152].

Маяковскому было 20 лет, он уже написал «Облако в штанах» [153]. Когда Н. 3. с подругой приходили, Маяковский говорил: «А мы с Костей опять играли в трамваи». (Надо было угадать, какой № трамвая сейчас пройдет за окном.) Маяковский ухаживал за подругой Н. 3. в полусерьез, но лирично. Пил он кофе-glace. Одет был иногда очень элегантно, в цилиндре, иногда совсем просто. Все читали друг другу стихи. Маяковский восхищался Виктором Гофманом[154], читал его с большим увлеченьем. Он был угрюм, в тяжелом настроении и, казалось, приходил только для того, чтобы как-ни-будь провести время.

Скульптор В. Д. отказывался приходить на собрание художников, если там опять будет Маяковский. Маяковский постоянно скандалил.

Инженер Моссантехстроя, где я в тот год служила, сказал, узнав о смерти Маяковского: «Кому же тогда и жить, если не ему? Талантливый нахал!»

9. Сергей Есенин

Я видела его три раза, и все три раза он искал потерянную шапку.

Более ярко помню встречу в кафе «Домино» (Тверская, 18). Был поздний час, посетители расходились. Сергей Есенин жалобно ныл бледный, взъерошенный, как бы обращаясь ко всем со слезной просьбой: «Люди добрые, где, где моя родная шапка, дайте ее, найдите ее, пропаду без нее». Нам, окружающим, было неловко, что мы не знаем такой важной вещи, — где его шапка, и никто не может выручить бедняка из беды.

Помню еще вечер, когда выступал Иван Аксёнов, по обыкновению слегка цинично, сиплым голосом. Есенин явился разудалый, с большим подъемом читал стихи, обращенные к ветру:

«Я такой же, как ты, хулиган»[155].

К Аксёнову он обращался издевательски, в таком духе: «Ну что может быть доступно этакой бороде?!»

10. Михаил Кузмин

М. К. пришел к Чулковым (Москва 1925–1926 годы), нищий и оборванный, но стойкий духом. Он прочел пьесу «Нерон»[156], вызвавшую общее восхищение блестящим остроумием. Пьеса остро современная.

11. Осип Мандельштам

О. М. пришел в ЦЕКУБУ[157] и заявил: «Мне нужны деньги. Вы обычно даете сумму на похороны умерших писателей. Дайте мне эти деньги сейчас, а я вам оставлю расписку, что после моей смерти у вас никто ничего не потребует».

Прослушав стихи Тараса Мачтета[158], Мандельштам заметил: «Это еще не поэзия, но повернуто лицом к поэзии».

Вячеслав Иванов как-то, рассердившись, отозвался о Мандельштаме: «Упадочная кукла!»

Сергей Бобров говорил о книге Мандельштама «Камень» [159]: «Слишком трудовым потом пахнет».

Мандельштам был большим другом Ахматовой.

Умер он в поезде, возвращаясь из ссылки[160] .

12. Борис Лапин

По прочтеньи моих стихов Б. Л. сказал: «Хорошо, но суховато». — «А хорошего — что?» — «Все остальное».

Встретился мне на Б. Никитской, окруженный пятью пёстрыми девицами. Высвободился из их круга, подошел поздороваться.

Всегда очень скромен. Похвалила его знание английского языка, прослушав перевод. Он ответил: «Но ведь переводить со словарем всякий может».

Говорили, что Лапин женился на некой Елизавете из особой любви к этому имени.

Г. Н. Оболдуев[161] рассказывал, что привычка путешествовать уже не дает Боре Лапину возможности жить на одном месте. Это плохо.

13. Софья Парнок

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату