предначертано стать нашим шефом…..
–Раньше для таких случаев имелась испытанная программа ресоциализации: классовая борьба. – –! Да: но, увы, сегодня мы все стали слишком образованными для этого. Так вот, когда наш провинциальный хмырь не скандалил и не занимался интригами, он охотно рассказывал нам о своих фрустрациях. До поступления к нам он успел обзавестись семьей; но целых четыре года не мог получить для нее квартиру в Берлине – точнее: он наверняка и не особенно добивался, поскольку этот фрукт, по всей видимости, был из тех гомиков, которые сами не знают, что они – гомики. Тип, скажу тебе, не из самых приятных. Такие знают, на чем тебя подловить. Он, небось, в глубине души даже радовался, что оставил свой обременительный багаж в провинции. Мог теперь без всяких помех собирать вокруг себя, за столом в пивнушке, верных прихвостней: их, лизоблюдов & любителей заползать в задницу начальству, всегда хватает. У некоторых еще с давних пор остались от такого занятия коричневые жабо. Или коричневая короста на шее: знаки, свидетельствующие о том, на какую глубину они погружались в прямую кишку шефа. Награды за расширение его – шефа – анального отверстия были обычными: маленькие привилегии, еще меньшие знаки личного расположения и совсем уж мелкие – черт знает, на сколько именно – повышения зарплаты. Нам !никогда не понять, почему некоторые люди в буквальном смысле заползают в задницы к другим & !что, !собственно, они надеются за это получить – думаю, за всеми их расчетами и интригами всегда прячется 1 простое желание: чтобы представители власти были от них зависимыми….. Я жалею, что ни разу не спросил у кого-нибудь из профессиональных жополазов, ?как они потом !выбираются из задницы шефа: ?поворачиваются ли прямо там, внутри прямой кишки, чтобы вылезти наружу головкой вперед, или же так и ползут обратно – задом наперед, а вылезают вперед ножками – :Дело в том, что при таких неправильных родах плод, наверное, приходится удалять оперативным путем – в данном случае, правда, не посредством «кесарева», а посредством всего лишь «королевского» сечения. Жизнь ребенка всегда ценилась больше, чем жизнь матери, и может, именно поэтому набирается столько желающих совершить такой путь-во-Внутрь – –Ладно, оставим эту тему. О чем я гово – –Нет!нет: я !действительно !всегда принимаю близко к сердцу судьбы других людей; и меня глубоко волнуют проблемы благополучия&горестей моих Со-как-бишь-их-э- щасщас: Временников – !да, точно: Со-Временников…. Так вот, все эти неприятные креатуры поддержали нашего новичка, нашего провинциального Принц- Прюнеллу[104]. И ведь Прюнеллу даже не назовешь ценным работником: умение пробиваться кверху – вот его главное и единственное достоинство. Однако придворные !никогда ему на это не намекали & не показывали, чтo они на самом деле о нем думают: а если кто и позволял себе что-то подобное, то Принцессик обижался, сразу бежал жаловаться к начальству & его обидчики оказывались в опале навечно&навсегда.
–Хм, ты, похоже, не пользовался любовью своего босса.
–Вдобавок ко всему наш Принц-Прюнелла, словно под каким-то давлением, постоянно испытывал потребность раскрывать перед другими свою дерьмовую душонку & выставлять себя напоказ – то есть рассказывал (словно не по своей воле: как все, кто испытывает давление) о разных приватных подробностях, касающихся его подгнившего брака – : но в какой-то момент ловил себя на этом – & у него появлялось еще 1 основание для неприязни к тем, кто слушал его болтовню & был настолько глуп, чтобы как-то на нее реагировать. Если кто-то – как он, Прюнелла, считал – знал уже слишком много о его слабостях, он поворачивал дело так, что этому Кому-то просто не продлевали контракт.
–Обычный мелкий извращенец: твой шеф….. ?Какие же подробности он – сам того не желая – выкладывал вам на стол.
–В ситуации долгого=кризисного брака дети всегда оказываются под перекрестным огнем & пытаются как-нибудь приспособиться, использовать эту ситуацию для-себя. У таких детей развивается очень тонкое чутье, & домашние неурядицы рано превращают их в партизан.– Так вот, наш провинциал, как бы под давлением, рассказывал нам и об этом. Каждый день после работы он возвращался домой, в свой поселок под Берлином. (Позже он жил – конечно, отдельно от жены&ребенка, – снимая меблированную комнату где-то на окраине города.) Хотя ехать от Берлина вроде бы и недалеко, поездка в поезде городской надземки & на пригородной электричке, на которую он пересаживался, занимала почти 2 часа : он должен был выходить из дома очень рано, около 5 утра, & никогда не возвращался раньше 7 вечера. И каждый раз, в конце такого=одного дня, на возвратном пути, он прокручивал в голове эту тошнотворную проблему: проблему своей неспособности хотя бы хотеть искать какой-то разумный выход. Его жена в то время посещала вечерние курсы повышения квалификации, и чаще всего он уже спал, стряхивал с себя сон, когда она приходила домой. –Мы !вообще больше не видим друг друга. Жаловался он жене. –Спи дальше. Таков был 1ственный ее ответ. –Тебе завтра рано вставать. Жена выключала свет. Ребенок, который в тот год как раз пошел в 1ый класс, после уроков часами, до самого вечера, оставался в квартире один. Отец, возвращаясь, всегда находил сына сидящим перед телевизором – он выключал экран и присаживался рядом на диван: –Мы все же одна семья. По крайней мере, мы двое. Потом вздыхал, сажал мальчика к себе на колени & гладил по волосам. –Сегодня на-работе со мной опять плохо обращались, начинал жаловаться, И: –!МОЖЕШЬ ОПЯТЬ ПЯЛИТЬСЯ НА СВОЙ ТЕЛЕК, внезапно рычал в лицо мальчику, который уже проявлял признаки беспокойства & норовил сбежать. И тут же жалел о своей грубой выходке, поспешно гладил сына по голове, пытался побыстрей все уладить: –Но сперва немножко побудь с папой – мы ведь должны держаться вместе. Еще раз вздыхал. –Мы же и так вместе. Мой малыш. Мой маленький-большой-мальчик. Они не смогут нас разлучить. !Нас – нет. !Точно, сынок. И, все еще держа сына на коленях, теперь в самом деле начинал хныкать. –Только ты ничего не говори маме, а то она опять будет ругаться. – –!’Нешно нет, папа. ’Нешно я ничего маме не скажу. – Но как только, сразу после этого, в замочной скважине поворачивался ключ – это возвращалась жена, – пацаненок соскакивал с колен отца & бежал к матери: –!Мама ! Мама : Папа опять !плакал & !хватал меня руками. – Женщина, стоя в дверях и с трудом сдерживая себя, говорила: –Иди к себе, малыш. Мама должна Кое-что сказать папе. Мальчик исчезал в недрах темной квартиры, нарочито громко хлопала дверь его комнаты, но он наверняка оставался в коридоре, подслушивать, и слышал голос женщины, который, вырываясь из утончившихся-от- ярости-губ, шипел съежившемуся в углу дивана мужчине: –Ты, !половая !тряпка: !Возьми себя по!жалуйста в-ру –
–Не!можетбыть: !Это=?!Все он вам так – тепленьким – и ?выкладывал. Не верю: Ты все это сам выдумал или –
–Пока он рассказывал, я смотрел в лица других, сидевших за столом и тоже, подобно мне, вынужденных Такое слушать, – в лица его прихвостней : без-всякого-выражения пустые отсутствующие & лицемерно-безучастные, как если бы эти люди ничего не слышали, или: Как если бы история рассказывалась им на языке, которого они не знают & не хотят знать. И когда в какой-то момент Прюнелла прерывал сам себя замечанием: –Я опять наболтал лишнего. А нужно всегда быть !начеку. Потому что наверняка найдется кто-нибудь, кто захочет обратить это себе на пользу – и осматривал 1 лицо за другим, выискивая выражение насмешки, злорадства, возмущения подобным бесстыдством – :его прихвостни отвечали ему серо-пустыми цинковыми взглядами, будто сделанными из того же материала, что ведра, – :в моем же лице он всегда мог обнаружить все, что искал…..
–Бог!мой: ведь не мог же ты ?!вправду быть настолько глуп, чтобы в ответ на такое–
–!’Нечно реагировать на подобные вещи – большая глупость, и я бы мог куда лучше, приятнее употребить свое время-там. Мне нужно было всего лишь обзавестись таким же свинцовым лицом, как у остальных. Но ведь есть много причин, почему человек ожесточается. Иногда для этого хватает уже одного присутствия другого человека. Это идет не от разума : это что-то животное, как когда животное распознает в другом животном тип своего врага. И чем старше я становлюсь, тем менее я терпим к другим, тем больше проявляю упрямства и тем менее готов не замечать их & мои глупости – :Идея насчет того, что с возрастом человек делается мягче, могла прийти в голову только евнухам – : !никаких компромиссов я больше не хочу. Я чувствую вкус говна, как только ЭТИ-ДРУГИЕ
