Paйнхард Йиргль
Собачьи ночи
Посвящается всем пустыням
.....отъять руки ото всего......
Готфрид Бенн
I
–!Никто больше не ступит в эту руину. !Ничто не заставит кого-то отважиться на Такое хотя бы еще 1 раз. Издалека уже в очередном местечке заметил я толпу. И с удивлением сразу услышал это обращение; только 1 это изо всего, что болтливые жители поселка, похожие на вспугнутых, мечущихся туда&сюда и гогочущих уток, хотели нам сообщить. Бульдозер, в котором я сидел, а также все прочие строительные & мусороуборочные машины, с которыми мы явились в это Богом&дьяволом забытое место в бывшей пограничной полосе, производили столько шума, что мы не расслышали ничего другого из криков, которые эти люди сопровождали бурной жестикуляцией, будто хотели стереть написанные в воздухе знаки или разогнать незримые рои насекомых; видимо, нам давали понять, что от нашего намерения – снести все руины & потом разровнять данный участок земли – лучше сразу же, не-сходя-с-места, отказаться. Возможно, они сперва заметили трех иностранцев в нашей колонне, беженцев, албанцев из Косово, а здесь чернорабочих, так что теперь полагали, будто все=мы тоже, как и те, иностранцы; и понимаем только примитивные жесты и окрики –. Поскольку жители поселка не только не перестали махать руками & кричать, но, напротив, еще больше расшумелись, словно хотели нас от чего-то ?предостеречь, водители один за другим выключили моторы, вылезли из кабин и подошли к этим ненормальным, у которых, похоже, не было иных забот, кроме как в страшном возбуждении носиться взад&вперед, КАФКА!!!! натыкаясь друг на друга, отравлять своими криками тишину & к тому же еще шевелить передними конечностями, отчего толпа напоминала гигантское, упавшее на спину насекомое. –:?Предостережение, допустим, но от ? чего: ?Почему так беспокоит их эта горстка руин, в прошлом конюшен, сараев, жилых домов, многие из которых уже тогда, в период принудительной эвакуации отсюда, очень мало напоминали человеческое жилье, и вообще, это так называемое местечко уцелело в перипетиях Тридцатилетней войны, наполеоновских походов и вторжения Красной армии только по 1 причине – потому что все=эти армии попросту не нашли его, это местечко, тонувшее в зарослях кустарника & окруженное лесом, будто оберегающим объятием огромных рук; и только когда здесь появились войска восточнонемецкого бюрократического режима, которые 2жды наново прокладывали границу между Германией и Германией в ходе операций Вредители и Василек[1], – только тогда наконец и это местечко удалось изничтожить, всего за 8 лет, причем куда радикальнее, чем за восемь столетий разрушила его всякая прочая солдатня; развалюхи, преватившеся в руины, остатки тридцать- лет-назад эвакуированного поселка посреди хаоса запустения, схваченные вьющимися растениями, древесной порослью, ползучими усиками & кустами – будто медленно, бесконечно медленно сжимающейся в кулак рукой; цветки бузины в темноте, бледные ногти&когти на лапах растительных существ, которые с невообразимым терпением, как все растения, ждут исчезновения времени, с самого начала удерживавшего их, растения, в плену своих чар, – ждут, чтобы в то мгновение, когда эти оковы спадут, где-то в другом месте, куда окажется заброшенной такая разновидность жизни, со свойственным всем растениям хлорофильным терпением дать шанс всему уже искорененному, отброшенному & изничтоженному начаться с-самого-начала, еще 1 раз – :?Что же неладно с этим еще в незапамятные годы, еще в эпоху расцвета восточных диктатур разрушенным поселком посреди напитанного всеми мыслимыми смертями ландшафта –:Так, несомненно, думали и другие рабочие, или: не столько думали, сколько, если выражаться точнее, именно такое представление, пусть и не облеченное в слова, каменной тяжестью отягощало их сознание, кода они выступили из тени своих громоздких машин & вразвалочку, О- образными шагами, двинулись к возбужденной толпе.
Собственно, никто из нас не рассчитывал встретить здесь людей. Бывшей приграничной территории & полосы смерти люди, как правило, избегали, вплоть до сего дня, и не только потому, что в песке наверняка..... еще скрывались мины. Дело обстояло так, будто прежний запрет на проникновение в эту часть мира все еще существовал, как и непосредственная угроза смерти, – словно и после исчезновения границы эта аура смерти сохранялась, впечатанная каленым клеймом в отравленный песчаный ландшафт, как в человеческий мозг, чтобы ее влияние, которое в старые времена назвали бы проклятьем, продолжалось и впредь и было тем более вязким, чем больше реальная угроза умирания будет погружаться в глубины истории & в ее, истории, ил.....
1 день выделила наша строительная фирма, чтобы мы все здесь снесли, чтобы собрали & вывезли мусор, а потом разровняли участок, – обычная рутинная работа, объяснили нам, которая делается очень быстро – Вся эта рухлядь сама рассыпется, как только !приблизитесь к ней – С такой работой даже новенький справится. Под «новеньким» имели в виду меня.
Я был одним из последних, кто подошел к группе местных жителей, столпившихся у входа в 1 руину & споривших с рабочими. Казалось, эти люди из ближайшего-поселка еще задолго до нашего появления собрались здесь=снаружи, причем не в 1ый раз, чтобы распространять вокруг себя, словно клубы густого тумана, всякие нелепые измышления, и мы, рабочие стройотряда, подвернулись им весьма кстати – в качестве публики. Я, насколько это было возможно, протиснулся поближе и, вначале сам того не желая, стал прислушиваться к их напыщенной нескончаемой болтовне.
–!Никто больше не ступит в эту руину. !Ничто не заставит кого-то отважиться на Такое хотя бы еще 1 раз. Да и !зачем. Нечего там делать, пока Он остается там-внутри. Вы, если попытаетесь, тоже ничего не добьетесь. Разве что на !себя накличите беду. Мы-то знаем, о чем говорим. Хоть и предпочитаем помалкивать. Ничего с этим не поделаешь. До тех пор, пока тот-что- внутри не умрет & не будет погребен. Мы туда никогда не наведываемся. За каким ! дьяволом. Хотя ни в комнате, ни в этом, с позволения сказать, доме !ничего не изменилось с тех пор, как мы в 1ый раз после упразднения границы побывали там. Да и что могло измениться в руине. Сами видете: пустые дверные проемы – беспризорные помещения – ошметки обоев струпьями поверх каменных стен – развалившиеся разбухшие покрытые плесенью и грибками и мхом остатки мебели – и все те же, не больше и не меньше, чем прежде, селитряные испарения, встречающиеся только в руинах –: Все, как вы видите сейчас & каким оно было и раньше=всегда. Ничего, по сути, не изменилось. Так мы думали до недавнего времени. Пока еще раз не подошли к нему & не посмотрели – –
К заплесневелому, гнилому матрасу, на котором он лежал с самого начала – бездвижный ?сколько времени – и без единого слова, только это ужасное прерывистое дыхание, которое, делаясь все реже и тише и тише, становилось дыханием умирающего – И, как бы вам объяснить, даже для умирающего казалось уже чересчур тихим, чересчур редким, как если бы звук этот, проходящий сквозь него, давно превратился во что-то отличное от человеческих звуков..... –!Сколько раз ждали мы окончания этого – все-таки – признака продолжения жизни и думали !Вот !наконец !Теперь он отмучался – и слышали снова, еще более тихое и безжизненное, страшное дыхание человека, который, похоже, не может умереть..... –И так оно продолжалось, с этим ужасным звуком, который, словно сам был=тьмой, сгущался меж каменными стенами; и продолжается до сих пор, и будет продолжаться дальше: такое вот умирание без конца, подыхание под лупой времени ?кто-знает, сколько
