–Жена смотрела на меня. Долго. И потом сказала: – Пожалуйста, больше не приходи.
–Вдруг я почувствовал в этом помещении холод. Холод – в самые жаркие, «собачьи» дни лета. Мне стало холодно, как зимой в нетопленой комнате. Я притворился, будто не понял сказанного, затараторил: –Ну да, ты ведь и раньше говорила, что скоро тебя выпишут, что теперь – теперь это не столь важно – не необходимо, чтобы я приходил сюда – я имею в виду, что каждый раз, приходя сюда, использую 1=целый отгул, а отгулы мы могли бы потом – позже – употребить на то – :Она не перебивала меня, я перебил себя сам. Она все еще на меня смотрела. И потом, как если бы объясняла нашему ребенку – находившемуся тут же, в углу палаты, – домашнее задание, повторила ровным, не изменившимся голосом:
–Ты меня не понял. Я хотела сказать: Пожалуйста, не приходи больше !вообще.
Ночной ветер забрасывал теперь клочья туманного занавеса во-Внутрь руины, дождевые пули впивались в руки, ноги, лицо.
–Я взял ребенка за руку, оставил все как есть и вышел с ним из палаты, из больницы. Я шагал слишком быстро, мальчик за мной не поспевал, мне приходилось дергать его за руку & чуть ли не тащить волоком, он что-то заподозрил. У детей хороший инстинкт. –Папа, !что ? случилось – ? – Вертящаяся больничная дверь вытолкнула меня и мальчика – который цеплялся за мою руку и упорно спрашивал, что же такое с мамой И когда она вернется домой & куда мы поедем на каникулы, – на собачью жару полуденного часа, в липкие ароматические ошметки топленого жира: Перед главным входом в больницу стоял пищевой ларек. Когда я страдаю – или наблюдаю чужие страдания, – у меня всегда возникает ощущение голода. Это рефлекс. Так бывает, даже если я просто смотрю телевизор. Нет ни одной новостной программы без кадров каких-нибудь катастроф – покушений убийств драк взятия-заложников бандитских-налетов – все ужасы, копившиеся тысячелетиями, втискиваются здесь в обозримые временные рамки, причем «подложкой» служит поп-музыка – по сути, электронная система, мощное моделирующее устройство: От A до Z ежедневно, по полной программе. Поэтому: !Берегитесь, любители легкой танцевальной музыки: Сначала были египтяне с их невротическими страхами по поводу поедания говна; потом – евреи & их расистские гнусности; позже – распятия греческий-огонь гладиаторы Реформация/Контрреформация; дальше – Дарвин газовые-камеры коммунизм телелото & прогнозы-погоды, а с четверти десятого «фолклорная» музыка – :Если люди в чем и опережают собак….. то только в том, что с большей охотой зевают перед экранными изображениями & со-обобщениями : в каких-нибудь полторы минуты вмещаются: крушение поезда в Индии, взрыв в южноафриканской шахте & природная катастрофа в Бразилии –: путешествие вокруг ужасов-всего-света за 90 секунд. Тот, кто так бурно проявляет интерес ко Всему: по сути не интересуется !Ничем. Расчленить мир и человека на куски – & потом избавиться от этих останков: похоронить их в роликах теленовостей=в равнодушии: Ибо тем, что выглядит столь будничным=столь ничтожным, можно спокойно пренебречь, выкинуть из памяти вон….. И Все-Это уже давно не замалчивалось так успешно, как в сегодняшнем старо/новом телевещании.
–И ведь находятся еще простецы, которые считают такое-телевидение самым современным СМИ. !Кто сегодня вспоминает о том, что телевидение родилось в эпоху фашизма –
–И сохраняет !эту счастливую сорочку, в которой оно родилось, до сегодняшнего дня.
–Плохо, когда старики корчат из себя молодых, – но еще хуже, когда молодые заползают в задницы старых дев –: таким уже !ничем не помочь. Правда, в этих стародевических задницах бывают заныканы ! кучи !золота – а вокруг золота, как известно, танцуют все…..
–И чтобы противопоставить что-то весомое этому головокружительному безобра–зию, я должен жрать, жрать и жрать….. – Хорошо еще, что в нашей стране нет телеканалов, передающих новости круглосуточно, иначе я бы разжирел как тюлень. Может, не один я такой, потому и пищевой киоск здесь, возле больницы, вполне уместен: ведь и после похорон многие испытывают потребность повысить свою остойчивость и непременно должны потрахаться или, по меньшей мере, нажраться – просто чтобы почувствовать, что уж они-то, по крайней мере, еще всецело относятся к здесь=бытию. То, что я тогда пережил в больнице, или, точнее, то, что происходило там на моих глазах: было так же ирреально, как телеизображения с их бесстыдной инфляцией непрерывно-перевариваемого-страха; и все время, пока я сидел возле моей жены, меня не покидало такое же ощущение, какое вызывают у меня телепередачи: это всего лишь инсценировка – что-то выдуманное – Пожалуйста, не приходи больше !вообще :Всего лишь бегущая строка в теленовостях, 1 строка на экране, не вполне правдивая и не вполне лживая. А раз так, то и теперь мне хотелось только одного – жрать, жрать и жрать….. Сын уже добежал до киоска, вопил, что он хочет !немедленно Магг Нумм Колу & Pommes[107]: с Майо !Нэззом (именно так он кричал) – мне стало нехорошо уже от одних этих слов. Я тоже подошел к прилавку & заказал для себя сразу 2 порции колбасы-под-соусом-карри. Охотников есть колбасу при такой жарище находилось немного, поэтому готова была только 1 порция, другую колбаску нужно было вынуть из холодильника и поджарить, тогда как 1-я оставалась пока горячей и без подогрева. У меня, таким образом, оказалось достаточно времени, чтобы понаблюдать за двумя девочками-подростками, развалившимися на пластмассовых стульях под тентом с рекламой кока-колы. Они со скучающим видом листали глянцевые журналы, отхлебывали из бумажных стаканчиков колу & лакомились жареной картошкой, сбрызнутой кляксами кетчупа: зажимали каждый кусочек между большим и указательным пальцами, подносили, оттопырив мизинец, ко рту & обсасывали, прежде чем надкусить. Толстощекие детские лица с глазами как черносливины….. Многодневная жара в первую очередь доканывает именно женщин – & делает их распущенными, расхлябанными. Девчонки тоже расслабились, широко раздвинули ляжки, сидели на своих стульях как потные флегматичные телочки; их юными телами, казалось, уже сейчас овладела лень, та самая, которая через много лет превратит этих нынешних школьниц в повторения&подобия избитых карикатур&клише: в цветастых пеньюарах, лениво потягиваясь на диване, они будут жевать конфетки-пралине и небрежно листать такие же глянцевые журналы; и в глазах у них, в уголках губ затаится та характерная смесь из плотского-вожделения & тоски, что, как неистребимое клеймо, лежит на всех примитивных – в 4 краски – грезах классических домохозяек. Там, где подол пеньюара задирается, он всегда обнажает поблекшую плоть или сморщенный чулок – : На противне шипела колбаса, с 1 боку, похоже, уже поджаренная, сын уплетал свое мороженое & картошку – колу он уже успел вылакать, прямо из жестянки, – я отвернулся от него и опять посмотрел в сторону этих юных женщин под тентом, которые машинально и флегматично, словно рептилии, оправляли прилипшие к потным ягодицам юбки; И тут я увидел, как сквозь их нежный возраст уже просвечивает та особая злость, что сплавляет в 1но=целое готовность-к-нападению и готовность-к-отпору, оцепенелую неподвижность и постепенную деградацию : Ни одно человеческое существо (подумалось мне, пока я на них смотрел) не изгонит из этой плоти, уже в юные годы смертельно наскучавшейся, Пресыщенность….. Которая сидит у них в потрохах, в сердце, в мозгу, в глазах….. И Ненависть, поднимающуюся с самого низу, из именно-этих лет пошедшей наперекосяк Юности, которой, по сути, Ничего не нужно & которая, по сути, Никому не нужна….. Они потом – где-нибудь – будут убивать свои годы: вкалывая, надрываясь, угодничая….. И от этого – медленно-медленно подыхать, не замечая, что они подыхают –: Пока внезапно не наступит момент, когда менять что-либо будет поздно. Когда останется только эта-Ненависть, безымянная ужасная Злоба, не щадящая Ничего, оставляющая после себя только выплюнутые человеческие скорлупки….. Не живые и не мертвые, как подгнившие моллюски на помойке возле какой-нибудь забегаловки….. :Я=Всегда/Уже-Старый, и: опять начинать-Сызнова: ?Что начинать, с ?Какой другой женщиной….. Запах- колбасы&жира, полуденная жара как из смолокуренной печи – меня затошнило, стало не до еды, и я рванулся к выходу. – Э!эй Папа Папп !!Паа –: Подожди – Что ?случи-лось. – Про него я совсем забыл. Всегда одно и то же (думал я), пока, опять за руку с ребенком, шагал в сверкающей жаре по каменным плиткам, как по жирной поверхности кухонной плиты, и каждый глоток воздуха казался мне горячей шкваркой, комом застревал в горле….. Всегда одно и то же (и я взглянул на ребенка рядом со мной, на сына, который, весь перемазанный майонезом&мороженым, неотрывно смотрел на меня свойственным всем детям взглядом лангуста, пакетик с картофелем он в спешке потерял).
