творит. Везувий сразу потух, а дымовые валуны над нашими головами вдруг превратились в робких ласточек, в беззащитных горлиц.
– Жилетки-то я вам новые куплю, мужики, – пробормотала Степанида. – Да только страшно душу открывать. Да и чем вы мне поможете? Любуйтесь.
Она покачала своим сверхгабаритным станом.
– На других бабенок глянешь: газель, лань, антилопочка. А я? – она тяжело вздохнула. – А я – корова. Слониха. Большая медведица.
В глазах ее блеснули слезы:
– Я и на голодной диете сидела, и шейпингом занималась, и к экстрасенсу ходила, а толку никакого. С сорока лет совсем меня разнесло. Другим сорок пять – баба ягодка опять. Вишенка, клубничка, виноград «Дамские пальчики». А я? Картошка, капуста, кормовая тыква.
В голосе ее звучали страдальческие интонации:
– Все – бабочки. На худой конец – бабы. Одна я баобаб. Разве это справедливо? Если родилась я женского полу, то не хочу быть баобабом.
Страдальческие интонации вдруг стали гневными:
– А раз нет в мире справедливости, буду всем жизнь отравлять. Не успокоюсь, пока полмира заиками не сделаю, а остальным рога не обломаю.
Такие вот пироги. Значит, опять прикрыть своей грудью планету призваны не москвичи, не Запад, не Восток, а только лишь истинные колдыбанцы. И сами видите, от какой напасти надо спасать человечество. Оскорбленная девица – это вам не какой-то хан Батый или разбойник Разин.
Но ни один мускул не дрогнул на лице истинных колдыбанцев. Мужественно и находчиво мы продолжали гнуть великую тактику нашего фельдмаршала – гарантию побед и триумфов. Что там сейчас по сценарию? Ага: лекция по высшей математике и по сопромату. То есть про Особую Колдыбанскую Истину и про спасение эпохи.
Н-да. По-фельдмаршальски. Но стоит ли тревожить мировыми драмами нашу рязанскую бой-бедняжку, которая и так обижена всем миром и на весь мир? Не лучше ли сыграть для нее в нашем балагане что-нибудь полегче, попроще, повеселее?
– О достойнейшая дочь славной Рязанщины! – начал один из кавалеров флагманского столика голосом президента, конферансье, базарного зазывалы, голосом нашего сверхгероя. – Нам понятна ваша боль. Вы – особая мученица и страдалица.
– Но не надо горевать! – подхватил другой. – Буквально сию минуту ваша судьба изменится. Надо только довериться нам и стать верной поборницей Особой Колдыбанской Истины. Сокращенно ОКИ.
– В качестве подсказки запомните: О-собое КИ-но, – посоветовал третий.
– И слушайте нас, затаив дыхание, – протрубил четвертый. – Сейчас мы откроем вам секрет вашей особой судьбы и вашего особого счастья.
Мы глянули на потолок. Ну что ж, грозных дымовых валунов над нами больше не было. Вместо них в воздухе парили хоть и дымовые, но все равно нежные цветы. Розы надежды. Нет, пожалуй, пока одуванчики. Дунешь – и исчезнут.
– Чую, хорошее дело вы затеяли, мужики, – с робкой надеждой молвила Степанида, – а насчет меня не беспокойтесь. Я доверчивая и верная. И поборница – хоть куда. Если с кем надо побороться – не подведу. Кровь из носу. И вся ОКИ. В смысле жалуйся хоть куда.
Да не волнуйся ты, баобаб. С тобой ведь колдыбанские удальцы. И мы легко, уверенно, красиво пошли на немыслимо крутой вираж.
– Ваше особое счастье в том, что вы – именно корова, слониха, большая медведица, – начал первый кавалер-удалец. – Все дамочки – газели, лани, антилопочки, но что это значит? Высшее качество? Нет. Просто-напросто стандарт.
– А вы – наоборот. Ни в какой размер, то есть стандарт, не влезаете, – чуть не захлебнулся от восхищения другой. – Вы – женщина нестандартная! И вам ни в коем случае не надо худеть, стройнеть, уменьшаться в размерах – короче, уподобляться другим.
– Вам просто нужна пара. Такой же нестандартный, не похожий на других, особый мужчина, – логично вывел третий. – Такой кавалер оценит вас по достоинству.
– И точка. Вы получаете свое женское счастье. Причем нестандартное. На зависть всем, – уверенно, по-бухгалтерски подытожил четвертый.
Стенька из Рязани по-девичьи зарделась. Словно бы оказалась без халата, в одном купальничке на одних тесемочках. Застеснялась, не знала, что и делать. В сильнейшем смущении она закурила свой «Казбек» и, лишь окутав себя облаком дыма, как покрывалом, пришла в себя и сумела преодолеть робость.
– Мужики, вы чаво? – спросила она из облака. – Шутите?
Мы искренне обиделись.
– Какие шутки! – воскликнул Молекулов. – Лично я исхожу из самой научной теории абсолютности. Теперь вы, Степанида Захаровна, можете смело подходить к зеркалу и с удовольствием смотреть на себя. Из любого положения. Стоя, лежа, в полуприседе и даже сидя на коленях. Разумеется, не на своих, а на коленях кавалера.
– Да что там зеркало! – продолжил Безмочалкин. – Как тонкий ценитель прекрасного считаю, что вы можете теперь без стеснения, зато не без гордости ходить в женское, а лучше – в мужское помывочное отделение бани номер один. Буду рад лично видеть ваш несомненный фурор.
– Да что там баня! – подхватил Профанов. – Интересы просветительства требуют, чтобы Степанида Захаровна обошла, демонстрируя себя, всю Европу. Готов обслуживать эту небывалую акцию своими лекциями.
– Исходя из практики предсказываю, что тут неизбежны эксцессы на почве эротического помешательства обалделых представителей мужского пола. Возможны попытки сексуальных домогательств. Но я готов оградить честь Степаниды Захаровны своим милицейским свистком, – заверил джентльменскую общественность Самосудов.
Как всегда, истинные колдыбанцы верили сами себе на слово. А потому говорили искренне, вдохновенно и даже пожирали восхищенным взором свою девицу.
Правда, в тот момент ее видно не было – лишь облако дыма, напоминающее очертаниями баобаб. Но зато, когда дым рассеялся, мы увидели, что и баобаб, в смысле девица, полон вдохновения.
– Нестандартный, особый кавалер… – взволнованно шептала она. – А ведь истину, мужики, говорите. Сама так всегда считала. Втайне.
Она вздохнула:
– Но где найти такого кавалера, где?
Мы только и ждали этого вопроса. Переходим к главному. Прямо к… Нет, пока еще не к барной стойке. Пока – к Луке Самарычу:
– Действительно, нигде в мире сейчас такого удальца не сыщешь. А вот на Самарской Луке – можно. Есть у нас на Колдыбанщине один такой разудалый молодец. И кличка у него соответственная: Лука Самарыч. Сейчас мы вам о нем с удовольствием расскажем.
– Однажды Лука Самарыч оказался в московском ГУМе, и схватило у него живот…
Нет, кажется, совсем не то.
– Однажды Лука Самарыч летел на самолете в облаках и листал пикантный мужской журнальчик…
Пожалуй, опять не совсем. А что, если без изысков, просто, эдак по-волжски?
– Однажды плыл по Волге большой старый теплоход «Степан Разин».
О! На «Степана Разина» все что хошь грузи. Он видал виды.
– И плыла на этом теплоходе туристская группа из Рязани. А в группе той была одна юная девица.
О! Теперь бы еще Луку Самарыча к ней поближе подвести. Эх, не получится ближе: с его-то животом! А впрочем, зачем близко? На расстоянии такой кавалер, пожалуй, получше.
– Лука Самарыч в это время стоял, как всегда, на крутом волжском берегу и глядел из-под руки на просторы родной реки-матушки.
– А юная рязанская девица в это время как раз вышла на палубу. Как узрел ее Лука Самарыч, так и оторопел: «Богиня! Королева! Да что там: прямо кинозвезда!»
Ну? Кажется, поехали…
– Быстрым соколом слетел Лука Самарыч с крутого берега в свой быстрый челн и – за теплоходом. Вот-вот догонит его, но тут… сломалось весло.
– Быстрой щукой нырнул Лука Самарыч в воду, и снова за теплоходом. Вплавь! Вот-вот догонит, но тут… Прямо перед носом щуки, то есть добра молодца, закрыли шлюз.
– Лишь в Астрахани догнал Лука Самарыч теплоход, но тут… оказывается, был конечный пункт круиза, и пассажиров – уже никого.
В тупик приехали? Ничего подобного: сейчас дальше погоним. Да так далеко, что Интерпол не разыщет.
– Где богиня? – кричит Лука Самарыч.
– Какая такая?
– Которая само совершенство!
– Да это, известное дело, в Италии.
– Лука Самарыч – в Италию. Там ведут его в музей, где показывают Венеру. Действительно божественна. Однако не она.
– Где королева? – вопит Лука Самарыч.
– Какая именно?
– Которая самая- самая!
– Не иначе как в Англии.
– Лука Самарыч – в Англию. Там везут его во дворец, где усаживают за стол с Елизаветой Второй. Ничего не скажешь: царственна. Но не эта.
– Где кинозвезда? – стонет Лука Самарыч.
– Какая персонально?
– Та, что ярче звезд!
– Самой собой, в Америке.
– Лука Самарыч – в Америку. Там, то есть уже за океаном, мчат его в Голливуд и прямо в будуар к Элизабет Тейлор. Да, ослепительна. Но не из Рязани.
Уф! Ну теперь можно и обратно…
– Весь мир облетел на крыльях любви Лука Самарыч, но, увы, так и не нашел своей дамы сердца. Той девицы с теплохода «Степан Разин».
– Вернулся Лука Самарыч домой, упал без сил на диван и горько заплакал. И вот с тех пор так и лежит на диване.
– В этих же трусах и майке, в которых плыл за любимой. Лежит и тоскует. Плачет и майкой слезы вытирает.
– Полиняла майка от слез, вся в разводах и пятнах. А Лука Самарыч все лежит на диване, все тоскует и плачет.
Ах, какая трогательная история! Так и берет до самых печенок. Правда, читатель может сказать, что всего этого не было. Но он будет не прав. Как это так – не было? На Самарской Луке верят на слово. Мы себе верили от слова и до слова. Значит, все было. Слово в слово. Мы аж сами
