Жара в Аномо

—

Завидуешь. — Заправщик сдвинул темные очки на лоб и потер переносицу с важным видом преуспе­вающего хозяина. — Не выдерживаешь конкуренции, напрасно подсел ко мне.

—

Нужен ты мне, как же.

—

Неспроста подсел, завидуешь, завидуешь мне, старикашка.

Башмачник на миг оторвался от работы, вприщурку посмотрел на юного соседа.

—

Угадал, тебе все завидуют, даже те, что в ма­ шинах.

—

Я предупреждал старого бизнесмена, — насмеш­ливо продолжал парень, — тут ни черта не зарабо­таешь.

—

Отвяжись.

—

Жалко смотреть на тебя, старый, ей-богу, жал­ко. Я сразу приметил, как текут у тебя слюнки, когда я загребаю денежки.

—

Он загребает... осел! Да я плюю на те денежки1 У меня свои водятся!

—

Враки. Так бы и проглотил меня и моих клиен­тов от зависти. Думаешь, не вижу? Глаз от машин не отрываешь. — Заправщик вновь опустил очки на нос и поправил фирменную шапочку. — Бьюсь об заклад, это твоя ведьма спровадила тебя с площади в такую даль. Сама небось наставляет тебе рога в это время, а?

—

А вот я тебя, сопляка, сейчас огрею по башке молотком за язык твой шелудивый, поговори еще.

—

Ой, страшно! Ой, боюсь! Боюсь, что сам рассы­пешься! — гоготал глупый парень, красивый как Аполлон.

—

И откуда берутся ослы? — спросил старик у неба.

—

Ругайся, хоть лопни, все равно я загребаю де­нежки, не ты.

—

Лакей, он загребает денежки... Для кого? Сам-то ты ел хоть что- нибудь с утра?

,

40

Сергей Грйнюк и Лумбо чистили вибросито работаю­щей буровой. К ним подошел Ник Матье, он только что сменился.

Длинные и волнистые его волосы, стянутые ремеш­ком, как у древних викингов или киноиндейцев, утра­тили каштановый оттенок под палящими лучами неуто­мимого светила, черты загоревшего до черноты лица заметно обострились, придавая какую-то особенную су­ровость всему картинно-мужественному облику плечи­стого, мускулистого и рослого человека, и лишь глаза по-прежнему светились синими вспышками.

—

Отбарабанил свою восьмерку? — сочувственно молвил Сергей. — Поешь и заваливайся на боковую.

—

Мне хватает и шести часов, — обронил Ник. — Кувалда из кремня.-

—

Борис всем советует строго держать режим, в ре­жиме легче.

—

А он не может предсказать, когда конец света? Сергей посмотрел на него и снова занялся скреб­ком, смолчал.

Ник Матье побрел к цистерне с водой, открыл кран, подставил шею, затем лицо под освежающую струю, сделал несколько быстрых глотков, точно оторвал зу­бами от струи несколько равных кусков, и вернулся к виброситу, не прикрутив, ослепленный стекавшими с во­лос ручейками, кран до конца.

Сергей заметил это и сказал:

—

Ты не закрыл кран как следует, Ник, вытекает. Матье обернулся на цистерну, досадливо махнул ру­кой и, опускаясь на доски в тени, бросил Лумбо:

—

Сбегай.

Тот вскочил, но был остановлен Сергеем, который распрямился во весь рост и повторил, обращаясь к Матье:

—

Ты не закрыл кран как следует, Ник. Вода вы­текает.

—

Удивительной синевы были глаза у Матье. Просто необыкновенные.

Ник Матье разжал кулаки и рассмеялся.

Так, смеясь, он поднялся и пошел закручивать вен­тиль. И вернулся опять на свое место в тени, в которой все равно не было спасу от зноя.

Сергей и Лумбо перебрались от вибросита к подпа­лубку вышки, принялись сгребать лопатами пересохшие и тарахтящие, как горох или крупная дробь, каты­ши шлама, выброшенного на поверхность долотами грунта.

Недавняя буря намела целые горы грязи к основа­нию вышки, которая стояла на широких, похожих на лыжи полозьях.

Ник вяло зажег сигарету, и она быстро сгорала в сжатых его губах, источая непрерывную струйку дыма, тень от которой ползла коричневой змейкой по