учениками.
О. Левъ прибылъ въ Оптину Пустынь уже на склон? л?тъ. Онъ былъ большого роста, величественный, въ молодости обладавшій баснословной силой, сохранившій до старости л?тъ, несмотря на полноту, грацію и плавность въ движеніяхъ. Вм?ст? съ т?мъ его исключительный умъ, соединенный съ прозорливостью давалъ ему вид?ть людей насквозь. Душа старца была преисполнена великой любви и жалости къ челов?честву. Но д?йствія его иногда были р?зки и стремительны. Старца Льва нельзя обсуждать, какъ обыкновеннаго челов?ка, потому что онъ достигъ той духовной высоты, когда подвижникъ д?йствуетъ, повинуясь голосу Божію. Вм?сто долгихъ уговоровъ, онъ иногда сразу выбивалъ у челов?ка почву изъ подъ ногъ и давалъ ему сознать и почувствовать свою несостоятельность и неправоту и такимъ образомъ своимъ духовнымъ скальпелемъ онъ вскрывалъ гнойникъ, образовавшійся въ огруб?вшемъ сердц? челов?ка. Въ результат^ лились слезы покаянія. Старецъ, какъ психологъ зналъ какимъ способомъ достигнуть своей ц?ли. Вотъ прим?ръ: Жилъ недалеко отъ Оптиной одинъ баринъ, который хвастался, что какъ взглянетъ на о. Леонида, такъ его насквозь и увидитъ. Прі?зжаетъ разъ къ старцу, когда у него было много народа. Былъ онъ высокій, тучный. А у старца о. Леонида былъ обычай, когда онъ хот?лъ произвести на кого особое впечатл?ніе, то загородить глаза л?вой рукой, точно отъ солнца, приставивъ ее козырькомъ колбу. Такъ поступилъ онъ при вход? этого барина и сказалъ: «Эка остолопина идетъ! Пришелъ, чтобы насквозь увид?ть гр?шнаго Льва, а самъ, шельма, 17 л?тъ не былъ у испов?ди и св. причагценія». Баринъ затрясся, какъ листъ и посл? каялся и плакалъ, что гр?шникъ нев?руюгцій и действительно 17 л?ть не испов?дывался и не причащался св. Христовыхъ Таинъ. Другой случай: прі?халъ въ Оптину пом?щикъ П. и, увид?въ старца, подумалъ про себя: «что же это говорятъ, что онъ необыкновенный челов?къ! Такой же, какъ и прочіе, необыкновеннаго ничего не видно». Вдругъ старецъ говоритъ ему: «Теб? все дома строить. Зд?сь вотъ столько–то оконъ, тутъ столькото, крыльцо такое–то!» Нужно зам?тить, что П. по пути въ Оптину увид?лъ такую красивую м?стность, что вздумалъ выстроить тамъ домъ и составлялъ въ ум? планъ какой онъ долженъ быть и сколько оконъ, въ чемъ и обличилъ его старецъ. Когда же П. сталъ испов?дываться, о. Левъ напомнилъ ему забытый имъ гр?хъ, который онъ даже за гр?хъ не считалъ. Тогда П. призналъ старца за необыкновеннаго челов?ка.
Еще однажды былъ случай, когда одинъ прі?зжій господинъ объявилъ старцу, что прі?халъ на него «посмотр?ть». Старецъ всталъ съ м?ста и сталъ поворачиваться передъ нимъ: «вотъ изволите посмотр?ть меня». Господинъ пожаловался на старца настоятелю, который ему возразилъ, что старецъ святой, но по его словамъ былъ ему и отв?тъ. Прі?зжій посл? этого немедленно вернулся къ старцу, кланяясь ему земно и говоря: «простите, батюшка, я не сум?лъ вамъ объяснить о себ?». Старецъ выслалъ изъ келліи присутствуюгцихъ и бес?довалъ съ прі?зжимъ 2 часа. Посл? этого посл?дній прожилъ въ Оптиной м?сяцъ, часто ходилъ къ старцу, потомъ писалъ ему письма, объясняя, что онъ былъ въ отчаянномъ положеніи и что старецъ оживилъ и воскресилъ его.
Славный и знаменитый герой Отечественной Войны, находясь по пути со своей частью по близости отъ Оптиной Пустыни, заглянулъ въ скитъ къ старцу отцу Льву. Старецъ спросилъ у него его фамилію. «Кульневъ, отв?чалъ генералъ, я остался посл? отца малол?тнимъ, поступилъ въ учебное заведеніе, окончилъ курсъ наукъ и съ того времени нахожусь на служб?». Старецъ: «А гд? же ваша матушка?» Кульневъ: «Право не знаю, въ живыхъ ли она находится, или н?тъ. Для меня, впрочемъ это все равно». Старецъ: «Какъ такъ? Хорошъ же вы сынокъ». — Кульневъ: «А что же? Она мн? ничего не доставила, все им?ніе роздала, потому я и потерялъ ее изъ виду». Старецъ: «Ахъ, генералъ, генералъ! Что мелешь? Мать теб? ничего не доставила, а все прожила. И какъ это ты говоришь, что все она раздала? А вотъ объ этомъ– то ты и не подумаешь, что она едва могла перенести ударъ лишенія твоего родителя, а своего супруга: и съ этого времени и до настоягцаго стоитъ передъ Богомъ, какъ неугасимая св?ча, и какъ чистая жертва посвятила свою жизнь на всякое злостраданіе и нищету за благо своего единственнаго сына Николушки. Вотъ уже около тридцати л?тъ она проходитъ такой самоотверженный подвигъ. Неужели же эти ея молитвы для своего Николушки не насл?дство? У многихъ генераловъ при вс?хъ изысканныхъ средствахъ, д?ти не лучше прохвостовъ, а Николушка и безъ средствъ, да вотъ генералъ!» Глубоко потрясли Кульнева эти простыя, но и правдивыя старческія слова. Обратившись къ св. иконамъ онъ зарыдалъ. ЗатЬмъ генералъ при безчисленныхъ благодарностяхъ спросилъ адресъ своей матери. А прибывши къ ней, онъ палъ на кол?ни и на кол?няхъ подползъ къ ея кровати и расц?ловалъ у нея руки и ноги … Старушка чуть не умерла отъ радости …
Очень характеренъ разсказъ одного а?онскаго монаха, пос?тившаго старца Льва. Монахъ былъ од?тъ въ мірскую одежду, однако старецъ, называя его а?онскимъ монахомъ, запретилъ ему становиться передъ собой на кол?ни, какъ это д?лали міряне. Среди присутствующихъ былъ челов?къ, который сознался, что не исполнилъ старческое приказаніе. Онъ не бросилъ куреніе, какъ приказалъ ему старецъ. О. Левъ грозно приказалъ вывести этого челов?ка вонъ изъ его келліи. Потомъ пришли 3 женщины въ слезахъ. Он? привели одну ума и разсудка лишившуюся… Он? просили о больной помолиться. Старецъ над?лъ на себя эпитрахиль, возложилъ конецъ эпитрахили и свои руки на главу болящей и, прочитавши молитву, трижды главу больной перекрестилъ и приказалъ отвести ее на гостиницу. «Сіе д?лалъ онъ сидя; что уже не могъ встать, былъ боленъ и доживалъ посл?дніе свои дни». Когда о. Пар?еній пришелъ къ старцу на другой день, вчерашняя больная пришла совершенно здоровой, выгнанный господинъ пришелъ просить прощеніе. Старецъ его простилъ, но повторилъ свое приказаніе. А?онскій монахъ ужаснулся, что старецъ, не боясь вреда для себя, творитъ исц?ленія. Старецъ отв?тилъ: «я сіе сотворилъ не своей властью, но это сд?лалось по в?р? приходящихъ, и д?йствовала благодать Святаго Духа, данная мн? при рукоположеніи; а самъ я челов?къ гр?шный». Чудеса, совершаемыя старцемъ, были безчислены: толпы обездоленныхъ стекались къ нему, окружали его. «Случилось мн? однажды», писалъ іеромонахъ Леонидъ (Кавелинъ) — (будущій нам?стникъ Троице–Сергіевской Лавры) — про?зжать изъ Козельска въ Смоленскую іубернію. По дорог? въ уединенныхъ деревушкахъ поселяне, узнавъ, что я ?ду изъ Козельска, наперерывъ сп?шили узнать что нибудь объ о. Леонид?. На вопросъ почему вы его знаете, они отв?чали: «Помилуй, кормилецъ, какъ намъ не знать о. Леонида? Да онъ для насъ б?дныхъ, неразумныхъ пуще отца родного. Мы безъ него почитай сироты круглые».
Но совс?мъ иначе относились къ старцу н?которыя духовныя лица, въ томъ числ? калужскій епархіальный архіерей преосв. Николай, который творилъ много непріятностей Оптиной Пустыни. Этотъ епископъ им?лъ твердое нам?реніе сослать старца Льва въ Соловецкій монастырь для заключенія. И если бы не сильное заступничество митрополитовъ Филаретовъ — Кіевскаго и Московскаго, старцу Льву было бы не сдобровать. Но не вс? епископы мыслили одинаково. Были между ними и духовные. Однажды въ бытность о. Льва въ Калуг? встр?чныя лица, узнавъ его, становились на кол?ни и кланялись ему въ ноги. Увид?въ это, начальникъ полиціи р?шилъ, что д?ло нечисто и сд?лалъ соотв?тственющее донесеніе еп. Никанору, будущему митрополиту С. Петербургскому. Владыка вызвалъ къ себ? старца и на вопросъ какъ онъ в?руетъ, старецъ сп?лъ ему «В?рую» покіевски, т. е. начиная съ низкой ноты и повышая тонъ до самой высокой. По пословиц? «рыбакъ рыбака видитъ издалека», добрый Владыка понялъ кого онъ видитъ передъ собой и почему старцу кланяются въ землю. Онъ задержалъ старца у себя въ течете н?сколькихъ дней, ухаживалъ за нимъ, угощалъ его, такъ что старецъ два дня не ?лъ, вернувшись домой. Къ сожал?нію, этотъ добрый архипастырь правилъ не долго, тогда какъ еп. Николай правилъ долго и даже пережилъ старца.
Зд?сь надо сд?лать н?которое отступленіе для т?хъ, кто незнакомъ съ первой частью нашей работы (И. М. Концевичъ. Стяжаніе Духа Св. въ путяхъ древней Руси. Парижъ, 1952). Нами было показано, что вскор? посл? крегценія Руси и до паденія Византіи безчисленныя толпы паломниковъ устремлялись на Востокъ, воспринимая тамъ духъ и традиціи подлиннаго Православія и привозя съ собой святоотеческую литературу. Такъ было до Флорентійской уніи, когда поколебался греческій авторитета и до скоро посл?довавшаго затЬмъ паденія Византіи. По справедливому выраженію англійскаго ученаго Дональда Николь, въ его книг? «Метеоры» Дональдъ Николь. «Метеоры». Лондонъ. 1963 г., стр. 39): «Исихазмъ не былъ доктриной XIV в?ка — его происхожденіе исходить изъ подлинныхъ корней византійской духовности». Этой духовностью и питались наши древніе святые. Когда же прекратилась связь съ православнымъ Востокомъ, русское подвижничество замкнулось само въ себ?. Духовныхъ школъ тогда не существовало. Посл? св?тлой эпохи XIV и XV стол?тій, связанныхъ съ преп. Сергіемъ и плеядой его учениковъ, наступилъ періодъ духовнаго застоя. Вм?сто подвига, указаннаго св. Отцами, состоявшаго въ очищеніи сердца отъ страстей съ помощью непрестанной молитвы, настало время вн?шнихъ подвиговъ, время жел?зныхъ ц?пей
