Волны покачивали маленькое суденышко, и все было так мирно и спокойно. Николас, оказавшись в их с Поппи маленьком интимном мирке, почувствовал, что сейчас он может задать ей вопрос, который до сих пор не имел смелости задать.
— Поппи… — Он все-таки почувствовал оттенок неуверенности в собственном голосе. — Что именно ты хотела бы найти в своем спутнике жизни?
— Я хотела бы найти такого спутника жизни, который понимал бы меня, — мгновенно ответила она.
Николас откинул непослушную прядь волос с ее лица.
— Нам с тобой весело и занятно друг с другом, — сказал он и продолжал, с минуту о чем-то крепко подумав: — Я считаю, что ты любишь приключения. Ты неустанно чего-то ищешь, однако ты, быть может, и сама не знаешь чего именно.
Поппи прикусила нижнюю губу, тоже на чем-то сосредоточившись, потом сказала:
— Ты прав, так оно и есть.
Николас усмехнулся:
— Я тоже такой. Да, я герцог, моему положению многие завидуют, но и я ищу приключений. Думаю, это у меня в крови. Дядя Трэдд, похоже, был тоже одержим подобным беспокойством. Преобладающая часть моего существа предпочла бы бросить все и объехать весь мир.
— Почему же ты этого не делаешь?
— По большей части из-за Фрэнка. Но также из-за тех обязанностей, какие возлагает на меня титул герцога. Необходимо содержать в достойном порядке Сьюард-Холл и другие мои имения, это первое и главное. Вот почему я работаю в секретном отделе. По крайней мере я могу пережить хоть малое приключение, не покидая родину.
— Ты так говоришь… тебе грустно?
Николас передернул плечами.
— По правде говоря, нет, не грустно. Но тем не менее я не чувствую себя счастливым. Мне не нравится противоречие между жизнью, которую я веду, и жизнью, к которой я стремлюсь.
— Занятно, — сказала на это Поппи. — Я чувствую то же самое.
— Тогда у тебя не может быть возражений против нашей помолвки. Я понимаю тебя, не так ли?
Прищурившись, Поппи вперила в него взгляд.
— Но в реестре имеются и другие пункты.
— В каком еще реестре?
— В уставе Клуба Старых Дев. Девушка не может отказаться от членства в клубе, пока не встретит потенциального супруга, обладающего всеми достойными качествами.
— Какими же?
— Я не могу тебе сказать. Это конфиденциально.
Жаркий, почти хищный блеск в его глазах. Поппи подумалось, что никогда еще он не выглядел таким опасным.
— Хммм, — промычал Николас. — Звучит словно из уст тайного агента. Впрочем, твои подруги назвали мне парочку обязательных условий. Оба включают в себя любовь. Именно этого ты ищешь?
Последовало короткое молчание.
— Конечно, — скорее выдохнула, нежели произнесла Поппи. — Поэтому я и не выйду замуж за тебя. Я должна любить своего мужа, и он должен любить меня.
Николас устремил взор на доски палубы? Сердце у него упало. Когда он снова взглянул на Поппи, выражение его глаз было непроницаемым.
— Нам пора возвращаться.
Никаких волшебных сказок, сказала себе Поппи и ожесточила свое сердце.
— Ты не желаешь обсуждать столь иллюзорные сюжеты, как любовь, — произнесла она как можно более равнодушным тоном. — Ты считаешь меня глупой.
Николас покачал головой:
— Я не считаю тебя глупой. Просто капризной, это да.
— Ты считаешь любовь невозможной, — заявила Поппи, надув губы.
— Нет. — Николас встал и принялся отвязывать линь. — Ведь я говорил тебе, что мои родители любили друг друга. Так что это случается в жизни.
Поппи немного помолчала.
— И ты боишься этого, верно? Потому что ты видел, что произошло с твоим отцом, когда он утратил твою мать. Ты видел, как он изменился после ее смерти. Он ослабел. Сделался покорным, легко подчинялся чужой воле. И ты не хочешь, чтобы то же самое произошло с тобой.
Николас не ответил ни слова.
— Я нахожусь в похожем положении. — Поппи вздохнула. — Я не могу утверждать, что мой отец оправился от своей утраты, но знаешь что? Я решила, что лучше прожить всего один день так, как они, чем не иметь это вообще никогда. И если я выйду замуж за человека, которого не люблю, то утрачу на это все шансы. Вот почему я хочу пойти на риск и остаться Старой Девой до конца моих дней.
Николас несколько секунд смотрел на нее молча.
— Я считаю, мы должны пожениться. Мы создадим большую семью. Но я не желаю лгать и произносить романтические тирады о любви, чтобы уговорить тебя. Мы понимаем друг друга. Мы будем защищать друг друга. Разве этого недостаточно?
Поппи не могла произнести ни слова. Она была чрезмерно разочарована. И обозлена.
Неужели любовь ничего не значит?
Глава 30
Николас чувствовал себя так, словно последнего, трудного ночного разговора на паруснике не было. Как будто не происходило того невероятно чувственного их свидания перед тем самым разговором.
Словно не возникало ни радости интимного общения, ни чувства, что им обоим хорошо и уютно, и они даже счастливы вместе.
Во второй половине дня Николас отвез Поппи к Ливенам, где они с удовольствием пили чай и вели приятный разговор, во время которого русский посол непринужденно заявил, что портрет Розовой Леди будет находиться во время бала в одном из альковов того коридора, который расположен над бальным залом.
Итак, они обзавелись отличной информацией.
Потом, когда Николас и Поппи по его инициативе отправились, как обычно, во второй половине дня на верховую прогулку по Гайд-парку, оба вернулись к тем отношениям, которые сложились у них до встречи на паруснике Драммонда. Оба они не более чем два человека, исполняющие важное поручение секретных служб Великобритании.
— Я согласна с тем, что проникновение в парламент агента, который работает на другую страну, дело скверное, — решительным тоном заговорила Поппи, — но не мог ли Ревник написать письмо в отдел? Или приехать в Лондон и явиться туда сам, так сказать, с визитом? Почему вместо этого он написал портрет моих родителей и осквернил его неким вариантом шпионского жаргона?
— Ш-ш-ш, — предостерег ее Николас и оглянулся по сторонам.
Он никого не увидел поблизости, но пренебрегать опасностью не стоило.
— Я тебе вот что скажу, — зашептала Поппи. — Я думаю, что мама приобрела картину, желая сделать сюрприз отцу. Вероятно, она заплатила за портрет большие деньги. Ревник неожиданно умер, возможно, от той же черной оспы, которая унесла жизнь моей матери. Через несколько лет Сергей нашел портрет и предъявил на него права, поскольку некому было помешать ему. И это неудивительно. Ведь мама умерла.
