— Этого я и добивался.
Поппи не могла надивиться его превращению из лондонского джентльмена в простецкого на вид чернорабочего, одетого в мешковатую рубашку. На ногах грубые, тяжелые башмаки. В руках свернутый в трубку кусок широкого полотна, перевязанный истрепанной веревкой. Выглядел этот свиток так, будто Николас клал его себе под голову во время сна и таскал с собой с одного места работы на другое.
Экипаж свернул на Вайн-стрит.
— Это здесь, — сказала Поппи. — Номер пятнадцать.
Перед ними стоял простой, очень скромный на вид дом с чистыми стеклами в окнах и свежевыкрашенной в голубой цвет входной дверью. Из трубы на крыше не поднимался дым. Листья невысокого дерева, росшего поблизости от входа, трепетали от довольно сильного бриза.
Поппи ощутила в порывах ветра острый запах моря, который обычно появляется перед бурей.
Наемный кучер перевел лошадей на более медленный ход, когда они приблизились к дому.
— Кажется, никого нет дома, — проговорила Поппи и вытянула шею, пытаясь заглянуть в дом через окно, однако это было практически невозможно, поскольку экипаж еще двигался. — Может, нам постучаться?
Николас помотал головой и сказал:
— Я велел кучеру сойти и не спеша пройтись по улице. Он должен присмотреться к ближайшим окрестностям в течение, скажем, четверти часа. Согласись, что предосторожность не помешает. Мало ли что.
— Но что-то не видно никого из соседей.
— Будем надеяться, что так оно и будет в дальнейшем. Мы отнюдь не желаем привлечь к себе чье-то внимание.
— Ты имеешь в виду, что нам не стоит поговорить с соседями?
— Вот именно. Иначе соседи явятся к мужчине, который живет в этом доме, и сообщат ему, что кто-то сует нос в его дела.
— Откуда ты знаешь, что он мужчина?
— На окнах нет занавесок.
Ага! Поппи ощутила еще один приступ восхищения Николасом, на этот раз по поводу его наблюдательности.
— Но это означает, что ему нечего скрывать. И это хорошо. Моя мать ни за что не внесла бы в свою записную книжку адрес недостойного человека.
— Мы подойдем прямо к парадной двери. Я прихватил с собой вязанку дров и, если кто-нибудь отзовется, предложу их купить. Что ты станешь делать, если нас разоблачат?
— Побегу на условленное место встречи на Перл-стрит, — ответила она. — Если ты не появишься через пятнадцать минут, попрошу кучера отвезти меня домой.
Поппи почувствовала стеснение в груди, когда они зашагали по мостовой к дому номер пятнадцать на Вайн-стрит.
И вдруг пятеро ребятишек выбежали на улицу и понеслись по ней, смеясь и перегоняя друг друга. Остановились они как раз под деревом у входа в дом номер пятнадцать по Вайн-стрит.
— Какая неудача, — прошептала Поппи.
— Случается в любое время, — сказал Николас. — Давай повернем…
Они прошли мимо десятка домов по улице, повернули направо и свернули в грязный проход, который, как рассчитал Николас, вел к задней двери дома номер пятнадцать по Вайн-стрит. В конце прохода обнаружилась клетка с цыплятами, и те приветствовали незваных гостей встревоженным квохтаньем. Перышки у них торчали дыбом от ветра, который заметно усилился.
Ветер растрепал прическу Поппи, волосы в беспорядке упали ей на плечи. Она сильно нервничала, ожидая, когда Николас постучит в дверь.
Никто не отозвался на стук, видимо, в доме никого не было.
Николас попытался отпереть дверь каким-то маленьким инструментом, и ему удалось повернуть дверную ручку. Однако дверь осталась закрытой.
— Заперто изнутри на засов, — прошептал он.
Запрокинув голову, он осмотрел крышу дома. Через нее проникнуть внутрь здания не было возможности. Поппи тоже пришла к такому заключению. Николас повернулся и присмотрелся к чему-то позади них. Поппи последовала его примеру. И увидела небольшой чуланчик без двери, на полу которого было нечто вроде загородки, и оттуда доносилось слабое попискивание.
— Что это за звуки? — спросила она.
— Давай посмотрим.
Они оба вошли в чуланчик, и Николас шагнул в отгороженную его часть. Цыплята ринулись врассыпную от его ног.
— Тут имеется фальшивая стенка, — сообщил он. — Загони, пожалуйста, цыплят обратно на место.
О Господи, да как это можно сделать?
Поппи старалась изо всех сил, подталкивая цыплят ногами, пустила в ход и руки, а Николас тем временем обследовал перегородку.
Когда Николас кончил что-то передвигать, — Поппи не имела представления, что именно это было, — он вышел из чуланчика и затолкал свой сверток и вязанку дров за какие-то пустые бочонки.
— Спрячь туда же свое ведерко, — велел он Поппи. — И подожди у задней двери дома. Я выйду к тебе через минуту.
Поппи пришла в ужас, когда он вернулся в чулан, а потом исчез в загоне для цыплят. Она спрятала ведёрко за бочками и почувствовала величайшее облегчение, когда Николас вышел к ней из двери черного хода.
Он увел Поппи с собой внутрь дома и задвинул засов.
Поппи кинулась к нему в объятия.
— Так это был туннель?
— Да. За фальшивой стеной.
Шум, который поднимали ребятишки у парадного входа в дом, уже не был слышен. Николас взял Поппи за руку, и они вошли в опрятную комнату, где стояли дубовый стол, два совершенно не соответствующих ему кресла и аккуратно застеленная кровать. В камине висел на крюке большой черный котел.
— Идем скорее, — сказал Николас. — В нашем распоряжении всего несколько минут.
Он провел ее под занавеску, за которой они обнаружили рабочий стол с аккуратно разложенными на нем стопками бумаг, тут же находились маленькая круглая печать, гусиное перо и чернильница, связка ключей и какой-то шарф, а на полу стояло несколько ящичков с бумагами. Пестрый плетеный коврик был единственным украшением комнаты.
— Помилуй Бог, — заговорила Поппи. — Мы не сможем просмотреть все это за несколько минут.
Николас уже был на полу.
— У него должна существовать система.
Он принялся перебирать папки в одном из ящичков.
— Что за странная манера распределять материал. Номера поставлены в правом верхнем углу. Вроде бы соблюдается логическая последовательность, но вместе с тем имеются большие провалы, явные пропуски. И некоторые номера совпадают. На первый взгляд разумный порядок отсутствует.
— Это потому, что он не хочет, чтобы кто-то разгадал его систему подбора папок.
Николас немного помолчал, потом очень поспешно перебрал папки и выхватил одну из общего количества. Открыв ее, он задержался на несколько секунд на первой странице.
В глазах у него вспыхнуло удовлетворенное выражение.
— Я сообразил, — произнес он. — В каком году, в каком месяце и какого числа родилась твоя мать?
Поппи сказала ему.
Он немного помолчал, потом предложил:
